Луций толкнул дверь. Принесший скорбную весть моряк подобострастно проскользнул под его рукой вперед и осветил факелом тесную каюту. В нос ударил запах рвоты и экскрементов, а глазам предстали разгром и смерть. Пять неподвижных тел. Перекошенные посиневшие лица. Скрюченные позы. Стол, за которым совсем недавно сидела Агриппина, был свернут набок, пол покрыт рассыпавшимися яствами и осколками.
Взгляд Луция заметался меж мертвецов. Все пятеро – мужчины.
- Где она?! – он схватил моряка за локоть.
- Кто?
- Сестра цезаря, болван.
Моряк вытаращил в ответ глаза, промычал в ответ что-то нечленораздельное. Луций встряхнул его:
- Отвечай!
- Я…. я не знаю…! Я не видел ее, легат, не видел сестры цезаря….
- Кто меня ищет? Я здесь!
Луций обернулся. В проеме, обхватив себя тонкими руками, стояла Агриппина.
- Где ты была? И почему они здесь?
- Боги хотели покарать ее, ее! – закричал моряк так громко, что Луций скривился: тот вопил прямо ему в ухо. – Но божий гнев настиг их! – он выпростал руку и обвел ею каюту. – Она принесла нам проклятие!
- Заткнись, тухлая форель! – не глядя вниз, Агриппина решительно шагнула вперед и едва не упала, поскользнувшись на пролившемся из разбитого кувшина масле. Луций удержал ее, подхватив под локоть. – Здесь было душно и воняло потом, поэтому, насытившись, я ушла отсюда, Атилий Север. Вскоре после тебя. Взяла с собой лепешек и вина. На носу есть низкая скамья. Борта защищают от ветра, очень удобно.
- Быстро ты освоилась здесь.
- Эти либурны все одинаковы, на каждой есть такая скамья. Мне нужно было многое обдумать. В одиночестве.
- Разве в каюте ты была не одна?
- Постоянно кто-то заглядывал, любопытные твари!
- Она принесла сюда проклятие, легат! – жарко зашептал Луцию моряк, косясь на Агриппину. – Нептун и без того разгневан, что мы посмели выйти в море в январе, а теперь еще женщина на борту!
- Как тебя зовут?
- Фабий, легат!
- Должность?
- Помощник капитана!
- Иди и успокой команду, море неспокойно, твои люди должны не дрожать от страха, а выполнять свои обязанности. Этот корабль должен войти в порт Неаполя в целом виде. А я выясню, кто виновен в том, что у этого корабля будет новый капитан, – сказал Луций и добавил, чтобы окончательно успокоить Фабия: – Я поспособствую твоему назначению. Можешь положиться на меня.
- Слушаюсь! – Фабий с облегчением ринулся к выходу.
- Кто их нашел? – вопрос Луция вернул его от самой двери.
- Мы услышали крики, попытались отворить дверь, но не вышло. Изнутри было заперто. Я слышал, Валерий Камилл был умерщвлен так же, неизвестной силой в запертой изнутри каюте.
- Трогали здесь что-то, забирали?
- Нет, легат.
- Хорошо, иди.
- Моряки еще суевернее, чем солдаты, – сказал он Агриппине, когда Фабий ушел. – Никогда не понимал этого.
- Но они правы, – она передернула плечами. – Здесь произошло что-то жуткое. Скорее бы ощутить твердую землю под ногами. Я боюсь.
- Иди, не мучай себя.
- Я останусь!
- Как хочешь.
Он наклонился над одним из мертвецов, осветил факелом перекошенное лицо. На впалых щеках застыли дорожки рвоты. Приподнял его руку, бросил, перешел к следующему.
Капитан лежал на замаранном ложе, остекленевшие глаза смотрели в потолок, руки были сжаты в кулаки.
- Боги разгневаны, – прошептала Агриппина.
- Боги?
- А кто еще мог поразить этих людей?
- Боги вершат свою волю руками людей, не сами, – он перевернул капитана, снял что-то с его затылка.
- Отчего ты так уверен?
- Когда солдат нарушает устав, не я беру в руки плеть или меч. Я сужу, но не наказываю. Боги поступают так же.
- Не суди о богах по себе, Атилий Север. Мой брат нередко вершит наказания и казни сам. Он ближе к богам, чем ты.
Луций смотрел на нее несколько мгновений.
- Что ж, это был неудачный пример. Согласен, Юпитер может сойти на землю. Но не за тем, чтобы разить мелких рыбок.
- А если рыбу крупную? Сестру цезаря, который смеет называть себя живым богом, равным Юпитеру? Боги целили в меня, но я вовремя покинула это место, и их гнев поразил этих людей.
- Боги слабоумны?
Агриппина фыркнула и шагнула к нему.
- Что ты надеешься здесь найти? – она брезгливо скривилась, проходя мимо застывшего в предсмертных корчах трупа. Ее взгляд наткнулся на удачно упавшее медное блюдо, его содержимое – песочные пирожки – не рассыпались по полу.
- Стой! – крикнул Луций, но она уже успела схватить один и отправить в рот. – Выплюнь!
- Зачем? – она наклонилась, подняла все блюдо. – Я снова голодна. А эти люди испортили всю еду, что была на корабле. Ты ведь сам приказал оставить все моей сестре.
- Да, приказал, – его тон изменился, в одно мгновение утратил теплоту, стал напряженным, ледяным. – Пойдем, я закончил здесь.
- Ты что-то выяснил?
- Почти все.
Они вышли на палубу. Луций прошел вдоль правого борта, перед стоящей на носу бочкой завернул, прошел по левому, остановился на корме, перед придвинутой к стене каюты глиняной мисочкой. Таких вокруг каюты было несколько, и все были пусты, кроме одной этой. На ее дне сохли остатки каши, а нескольких локтях от нее, под низенькой скамейкой, прибитой к борту, кверху лапками лежала крыса.
- Если есть дохлая крыса, значит, они держат здесь кота, – сказала Агриппина. – Терпеть их не могу. Котов. Зловредные твари.
- Пожалуй, – рассеянно произнес Луций. Он поднял крысу за хвост, осмотрел со всех сторон, положил обратно. – Милая, – он повернулся к ней: – Я покину тебя ненадолго. Зов природы.
Агриппина усмехнулась и махнула рукой. А он быстро спустился в трюм, заглянул в каждый гамак, выругался. Нигде нет, не с Ливиллой же этот болван остался! Двинулся дальше, к отсеку для грузов. Толкнул дверь. Почти пусто, если не считать пустых бочек, сваленных у стены корзин и сидящих на полу кружком моряков. Пять пар блестящих глаз уставились на него.
- Разве игра не запрещена уставом?
Стакан с костями выскользнул из рук одного из моряков. Все пятеро, как по команде, втянули головы в плечи и затравленно переглянулись.
- Три единицы, – сказал он, посмотрев на кости. – Кажется, Фортуна намекает не играть сегодня…, – ни один из пятерых не сдвинулся с места. – Исчезните! – моряки вскочили, затолкались. – Ты – останься! – он придержал за ремень одного – голого по пояс и с замотанной тряпицей головой.
- Легат, я ни в чем не виноват! Я, как ты и велел….
Взмахом руки Луций прервал поток его слов. Дождался, когда прочие уйдут, закрыл за ними дверь и присел на бочонок.
- Садись, – он показал глазами на бочонок напротив. – Что, не успел за четверть часа?
- Я-то? – моряк тронул правую сторону замотанной головы и скривился от боли: – Успел. Даже раньше закончил, – его рот растянулся вдруг в счастливую улыбку. – Просто не верится! Сестра цезаря! – он присвистнул. – Если бы я знал, что эта падаль Вебий все одно мне ухо отрежет, не торопился бы! Растянул бы удовольствие! Всегда знал, что они особенные, нечета обыкновенным бабам!
- Вебий? Капитан?
- Да.
- Это я приказал ему отрезать тебе ухо.
- Если не успею. Я слышал твои слова. Но я успел. А он все равно отрезал. Сказал, что это мне за непочтительность. Предложил, раз я недоволен его решением, пойти к тебе и пожаловаться. Добавил, что ты в этом случае прикажешь отрезать мне не только ухо.
- Я бы не стал.
- Вот и я так думаю. Но сомнения были, решил не рисковать. – Он хмыкнул презрительно: – Непочтение! Да этот шлюхин сын просто завидует мне!
- Этот шлюхин сын мертв.
Моряк вскочил с бочонка:
- Мертв?!
- Да. И еще четверо. Все, кто был с нами на берегу.
- И теперь…, – взгляд моряка метнулся к двери. Не успеть. Этот клятый патриций здоров, как бык, правда, из оружия у него только пугио на поясе, и если….
- Нет, это не значит, что их убил я и жажду отправить тебя следом.
Моряк шумно выдохнул, с облегчением:
- А кто же?
- Ты.
- Я?!
- Сядь! Как твое имя?
- Гай Меций.
- Вот что, Гай, – Луций подался вперед и понизил голос: – Я предлагаю тебе сделку, очень выгодную. Неаполь уже виден, скоро мы пристанем. Ты тотчас сойдешь на берег, смешаешься с толпой и без промедления скроешься из города. Лучше всего, если сразу сядешь на отплывающий торговый корабль. Тех денег, что я дам тебе, в южных провинциях хватит на несколько лет сытой жизни с вином и шлюхами.
- Но….
- Для всех ты будешь убийцей. Вероломным мстителем, подсыпавшим цикуту, которой вы травите крыс, в вино своего капитана и четверых товарищей. Они лишили тебя уха, преисполнившись завистью к твоей удаче в любви. Достаточный повод для убийства, не находишь? – он протянул руку к шее Гая Меция и тронул висящее на ней ожерелье из костяных бусин. – Эта вещица будет доказательством твоей причастности. Ее найдут на месте убийства. А твой побег не оставит места сомнениям.
- А если….
- Я настоятельно прошу тебя согласиться, – Луций встал, положил на крышку бочонка туго набитый кожаный мешочек и отошел к двери.
Меций, бросив на него затравленный взгляд, схватил мешочек, ослабил тесемки, запустил внутрь пальцы. Подсвечивая себе лампой, принялся разглядывать монеты.
- Здесь сотня ауреусов, не меньше! – забормотал он.
- Сто пятьдесят.
- Но у меня жена….
- Заведешь новую.
Меций снова посмотрел на него:
- Ты ведь не выпустишь меня, если я откажусь, ведь так?
Человеку всегда трудно, когда есть выбор. Когда выход лишь один, все куда проще. Придется облегчить Гаю Мецию жизнь.
- Верно.
- Да, – закивал тот. – Конечно! Кто бы сомневался?! Один мой дружок служил у тебя. И знаешь, я удивлен, что ты оставляешь мне жизнь. После того, что он мне рассказывал, я подумал бы, что тебе проще не платить мне денег, а обвинить меня и сразу казнить, выкинуть за борт или…, – он поперхнулся, его глаза расширились от ужаса. – Нептун, будь проклят мой язык! – он ударил себя по губам и взвыл.
- Успокойся. Твой друг сгущал тучи. Я не наказываю без причины. Ты невиновен, поэтому с тобой я договариваюсь.
- Да, легат!
- Ты согласен?
Меций прижал мешочек с золотом к груди и кивнул.
- Снимай бусы. И будь готов: как только мы причалим, ты уходишь с корабля. Пусть тебя видят. И сразу беги, не останавливайся.
- Слушаюсь!
Луций отошел вбок и приоткрыл дверь. Меций встал с бочонка и мелкими шажками двинулся к выходу.
В дверях Луций остановил его:
– Если ты будешь так глуп, что попадешься, молчи об этом разговоре. Иначе твоя казнь растянется на долгие часы.
- Да, легат! Клянусь!
Луций снова поднялся на палубу. Он нашел Агриппину стоящей на носу и смотрящей на приближающиеся огни Неаполя.
Уже успело стемнеть. Ветер, едва они вошли в залив, поутих, и гребцам пришлось налечь на весла.
- Тебя долго не было, – сказала она, повернув к нему голову. – Дурная еда?
- Дурные заботы.
- О ком?
- О женщине из рода Юлиев, которая сначала делает, а потом думает. Или не думает вовсе. Надеюсь, это с ней в последний раз, и впредь не повторится.
Улыбка сползла с лица Агриппины.
- Я тебя не понимаю, Атилий Север.
- Ты отравила их. Крысиным ядом из глиняных мисок. На этом корабле нет котов, капитан страдал от удушья в их присутствии, он мне сам рассказывал. Поэтому крыс здесь травят. Помнишь, я нашел труп крысы? Никаких внешних повреждений, засохшая пена на морде. Цикута, скорее всего.
- Ты спятил?! Зачем мне травить этих ничтожеств?
- Предположу, ты не хотела, чтобы они болтали о том, какой видели тебя на острове.
- Глупости! Мне нет дела до чужой болтовни.
- Однако с меня ты взяла клятву молчать. Не отрицай очевидное. На каждом трупе твои рыжие волосы. По тому, как скорчились в смерти эти бедолаги, можно предположить гнев богов, но яд – куда вероятнее. Женщина из рода Юлиев, будь она непричастна, не стала бы хватать с пола и есть те пироги. Ведь они могли быть отравлены. Но ты знала, яда в них нет, поэтому без опаски взяла. Отравленным было вино, как единственное, что наверняка попадет в утробу всех, кто сел за стол.
Агриппина побледнела.
- Ты расскажешь моему брату? – шепотом спросила она. – Боги, он поймет, что я опасна для него, что ссылка не изменила меня…. А ведь он ждет от меня смирения и верности….
- Ждет.
- И как ты поступишь?
- После того, как причалим в Неаполе, я объявлю команде имя убийцы.
- Я прошу…! – она стиснула его плечо.
- Не твое. Я все устроил.
- И кто же?
- Гай Меций.
- Кто это?
- Это шестой. Он сбежит с корабля. Я заплатил ему.
- Лучше настаивать на гневе богов!
- Закон требует расследовать насильственную смерть. Дознаватели обыкновенно верят в богов еще меньше, чем я. Если сделать за них всю работу, назвать имя убийцы, предъявить доказательства, они будут только рады. Им останется искать сбежавшего преступника. Надеюсь только, что он не попадется.
- Убей его! – прошипела она. – Назови всем его имя сейчас и убей!
- Я пообещал ему жизнь.
Агриппина отвернулась. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила:
- Я не могла уснуть. Все вспоминала, снова и снова, какой жалкой я была, как они смотрели на меня. Как на выжившую из ума старуху, вывозившуюся в собственном дерьме. Жалость и отвращение. Жалость! К сестре цезаря?! – она втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы. – Я вышла на палубу, осмотрелась, увидела дохлую крысу, миски с отравой. И все придумала. Собрала яд, бросила в кувшин с вином. Нашла капитана и зазвала его в каюту, сказала, хочу отблагодарить тех, кто забрал меня с Партенопа. Он не посмел отказать сестре цезаря, пришел, как я и просила, со всеми, кто видел мое бесчестье. Кроме этого…. Как его имя?
- Меций.
- Да, капитан сказал, что не нашел его. Я была с ними мила, они ничего не заподозрили. Мне даже стало жаль их. Они смотрели на меня по-другому, не так, как на острове. Но было слишком поздно, они почти сразу все выпили. Я сказала, что должна отлучиться, что вернусь, а они пусть запрутся, и откроют только по моему условному стуку. Пошла на нос, села на скамью и стала ждать. И дождалась.
- Женщины из рода Юлиев умеют ждать, – сухо отозвался Луций и оглянулся назад: моряки засновали по палубе, готовя корабль к входу в порт.
<<предыдущая, Глава 6
следующая, Глава 8>>
© 2016, Irina Rix. Все права защищены.