- Это ведь стоило немыслимых денег!
- Что?
- Все это! – Цербер хлопнул ладонью по влажной стене. – Все эти ходы, ловушки! Или здесь спрятано огромное богатство, или старик был не меньшим мотом, чем Гай Цезарь!
- Ты совсем осмелел в словах, Валерий Камилл.
- Я не оскорбляю его. Поддерживаю. Как иначе оставить о себе память, как не строительством, не победами? Никто не помнит добрых и тихих царей, надо удивлять, надо завоевывать, тогда ты останешься в вечности. Вот ты, будь цезарем, что сделал бы, как изменил Рим? Чего ты хочешь?
- Я хочу, чтобы мои дети жили еще много лет, ты же знаешь.
- Знаю-знаю. Будь у меня дети, хотел бы того же самого. Но представь себя принцепсом, – Цербер раскинул руки, – и ответь. Отвлекись!
- Нельзя здесь отвлекаться, – проворчал сзади Креон.
- Вернул бы власть Сенату? – Цербер не удостоил батава ответом.
- Нет.
Лицо Цербера расплылось в улыбке:
- Так и знал! Ты все-таки честолюбив. Но не настолько, чтобы выступить против законного императора. Поэтому ты не присоединился к заговору Агриппины и Ливиллы?
- Я не знал о нем.
- Неужели Агриппина не говорила тебе, не намекала?
- Намекала, – честно ответил Децим. – Я отговаривал ее. Мне казалось, что отговорил.
- Не отговорил. На допросе Гай Цезарь выспрашивал у нее о твоем участии. Она поклялась, что ты чист и ничего не знал. Жизнью сына поклялась.
- Вот как? – Децим замедлил шаг. – Так ты восхищаешься ею или ненавидишь?
- Мать учила меня быть терпимым к женщинам.
- А твои слова на пути сюда, на корабле?
- Слова. Я же говорил, на корабле я испытывал тебя. Так что, ты не отдал бы власть Сенату, а что сделал бы?
- Не знаю, не думал об этом.
- Боги! Пол-империи поносит принцепса, горланя, как стоит править, а ты не знаешь!
- Все непросто.
- Ты прав. Непросто. Но тем и влечет. Не согласен? – Децим не ответил, и Цербер, хмыкнув, покачал головой: – Агриппина не лгала, ты точно не участвовал в заговоре, иначе уже насочинял бы законов!
- Не кричи так! – взмолился сзади Креон. – О нашем приближении уже всем известно!
- Кому всем, батав? У ловушек нет души, здесь одни механизмы.
- А чудовище под плитой?
- Всего лишь крокодил, Креон, – Децим остановился и обернулся к нему: – В Германии ты не побоялся лезть в пещеру Вотана, а здесь боишься? Что с тобой?
- Командир, тогда я был полон скорби, думал, ты погиб. И потом, Вотан – мой бог, я верил, что он поймет меня и простит. А здесь….
- А здесь просто машины, батав, – Цербер хлопнул его по плечу. – Поэтому просто смотри в оба и не мешкай. И помни, следующее испытание – твое. Поэтому вперед, топай первым!
- Командир!
- Он прав. Иди.
Пропустив Креона вперед на десять шагов, Децим пошел следом. Замыкал короткое шествие Цербер.
- Потом первым пойду я, – почти весело сказал он, когда германец обернулся. – Все честно, всем поровну.
- Что было в голове у чучела? – спросил у него Децим, когда Креон перестал оглядываться и пошел быстрее.
- Это, – не отрывая взгляда от широкой батавской спины, ответил Цербер и разжал кулак. На его ладони лежала тонкая пластина из слоновой кости с вырезанными на ней буквами.
- M.X.I.V.D. – Прочитал Децим. – И что это значит?
- Не знаю, – пожал плечами Цербер. – Должно что-то значить.
Дальше пошли молча. С каждым шагом проход становился все уже, потолок нависал все ниже, а стены несли на себе все меньше следов приложения человеческого труда. Пришепетывающее эхо Креоновых молитв гулко отскакивало от стен, сказанное секундой ранее вплеталось в сказанное только что, разносилось далеко вперед, возвращалось шуршащим шелестом, обвивало новое эхо, множило его.
На щеках Цербера заходили желваки.
- Вели ему заткнуться, – буркнул он. – От этого шепота обгадиться недолго. Будто призраки бормочут….
– Креон! – тихо позвал Децим. Батав остановился и повернул к нему свое бледное, покрытое испариной лицо. – Молись беззвучно.
- Беззвучно? – голос батава прозвучал сипло, надтреснуто, без обычной для него зычности и раскатистости.
- Про себя, мысленно.
- Понял. Есть, командир, про себя, – ответил Креон и замешкался со следующим шагом. Проход стал совсем узким, протиснуться в него теперь он мог только боком. Он мучительно размышлял, каким боком идти вперед, правым или левым. Выберешь левый – выставишь вперед левую руку с факелом и осветишь себе путь несколько дальше, чем, если она будет сзади, раньше заметишь опасность. Но заметив, успеешь ли быстро перегруппироваться в тесноте коридора и выставить вперед уже правую руку, держащую меч? А над головой факел уже не поднять, потолок так низок, что скребешь по нему макушкой. Впервые в жизни он пожалел о том, что так высок и могуч. Оглянулся назад: Децим и Цербер шли без особых трудностей, не протискиваясь бочком, а вольготно, вполоборота.
- Иди! – рявкнул Цербер, упершись ему в спину.
- Командир…, – выдохнул Креон. Несмотря на стылый воздух, он весь взмок, пот ручьями стекал по позвоночнику, лил с лица, обмотки насквозь пропитались им, и в сапогах уже хлюпало, хотя пол был абсолютно сухим. – Я… не могу, прошу тебя….
- Просишь? О чем?
- Они давят на меня, эти стены, потолок…. Мне стыдно, Вотан свидетель, но я не могу, не могу справиться с этим! Говорю себе, что там нет ни духов, ни чудовищ, но…, – он привалился спиной к стене, сполз по ней, уткнул лицо в согнутые колени. Его огромное вздрагивающее тело загородило проход.
Почувствовав на себе взгляд Цербера, Децим поспешил отвернуться: он не хотел видеть его извечной издевательской ухмылки. Но преторианец удивил: присел рядом с Креоном, положил руку ему на плечо:
- Думаешь, тебе одному страшно? Думаешь, я топаю следом и насмехаюсь над тобой, злорадствую? – Креон поднял голову, посмотрел на него с удивлением. Оно было так велико, что плечи батава перестали вздрагивать, а губы дрожать. – Чтоб ты знал, друг, – продолжил Цербер, – я чувствую себя не лучше. Это страшное место. Я, как и ты, люблю простор. Предпочту небо над головой крыше, голую землю – полу…, – он помедлил, оглянулся на Децима. Тот стоял в проходе с каменным выражением лица. – Пожалуй, пойду первым, Приск. Вне очереди.
- Ты как мамаша с ним возишься.
Плечо Креона под рукой Цербера вздрогнуло. Он скривил рот:
- Приск, я пытаюсь успокоить парня, а ты все рушишь.
- Жалование и должность обязывают его быть воином, а не бабой. Или ты думал, Креон, вся твоя служба – это топтаться позади меня, играя дутыми мускулами, подмигивать красоткам и щипать зады дурнушкам?
Цербер закатил глаза, а Креон воскликнул:
- Командир! В Германии я показал тебе, чего стою….
- Возможно. Но сейчас мы не в Германии, – спокойный вначале, голос Децима стал звенеть раздражением. Он быстро распалился. Гнев попал в благодатную почву нервного напряжения. – Ты не попросился на покой по прибытии в Рим, значит, хочешь служить дальше, значит….
Креон вскочил, ударился макушкой о потолок.
- Дерьмо! – ободрав плечи, он развернулся в узком проходе и с яростным ревом устремился во мрак коридора.
- Ладно, Приск, – Цербер примирительно всплеснул руками, – лечи сам души своих солдат. У тебя хорошо выходит!
- Идем, – отрывисто бросил Децим. – У нас мало времени.
Цербер широко ухмыльнулся и поспешил вслед Креону, чье яростное бормотание слышалось из глубин прохода.
Коридор петлял, все чаще и чаще стали попадаться ступеньки, ведущие то наверх, то вниз. Они миновали несколько крутых поворотов, а Креона так и не нагнали.
- Придал ты ему скорости, – присвистнул Цербер.
- В Германии я вернул четыре мятежных легиона под знамена цезаря. Словом.
- Я слышал. Но, если мои источники не лгут, не только словом, но и золотом.
- Источники? – Децим остановился. – Кто?
Цербер вздохнул. Лукавый блеск в его глазах красноречиво говорил, что этой тайной он делиться не намерен.
- Тебе не кажется, что мы петляем по спирали? – попытался он увести разговор в иное русло.
- Ответь, кто? – Децим не попался на уловку.
Цербер снова вздохнул, на его лице отразилось внутреннее колебание. Он раскрыл рот, но сказать ничего не успел: из коридора раздался крик. За ним другой, третий. Все вопросы, ответы, сомнения испарились без следа. Децим и Цербер воззрились друг на друга: кричал человек, но вторил его воплям тот, чье горло не принадлежало человеку.
Будь Децим один, он стремглав побежал бы обратно. Что до Цербера, то, судя по его вмиг посеревшему лицу, он поступил бы так же. Но так устроен римский мозг, что хуже нет позора, чем осрамиться перед ближним.
- Свети, я вперед! – бросил Децим и, прежде чем Цербер ответил, сунул свой факел в его свободную руку, вытянул гладий из его ножен и с двумя обнаженными мечами устремился в разрывающийся от воплей мрак.
Он различал в этом многоголосии крики Креона. Короткие, резкие. В них был ужас. Но не боль.
Цербер бежал следом, пыхтел, задыхался. Ему не хватало воздуха. Он уронил один из факелов и, пока нагибался, чтобы поднять, Децим оторвался далеко вперед. Коридор стал шире, потолок выше, а впереди не кромешно темно, а зыбко серо. Крики раздавались совсем близко. Круто завернув направо, коридор оборвался, и Децим выскочил в просторный зал, чей свод терялся в вышине. Размерами и освещением – отверстием в потолке – он напоминал тот, в котором стояла мумия. Отличался лишь тем, что вместо плит пол покрывали крепкие доски.
Децим остановился на пороге, не решаясь шагнуть с привычного камня на доски. Оглядел зал. Освещение было неровным, в центре светло, стены же едва проступали из мрака. Креона не было видно. Где же он? Куда делался? И где то, что визжало, будто сотня свиней на убое?
- Креон! Где ты?
Тень в дальнем углу шевельнулась, отползла от чернильного мрака в зыбкую серость.
- Командир!
- Что случилось? – он видел очертания батава, его широкие плечи, большую голову, что тот приподнял над полом, слышал его свистящее дыхание. – Ты ранен?
- Нет! – тень вздыбилась и рванула к Дециму. – Здесь духи…!
Не успело эхо его слов разнестись по залу, а сам он преодолеть и пяти шагов, как ему навстречу из сумрака, окутывавшего стены, ринулось нечто – полупрозрачное, бестелесное, стремительное – и в уши ударил тот самый жуткий крик – агония сотен бестий.
Креон отпрянул вбок. Вопль раздался снова, на этот раз с другой стороны, и оттуда же на него вылетело новое нечто, закружилось вокруг. Креон взвыл, как раненый вепрь, и кинулся наутек, не разбирая дороги, в сторону, противоположную от Децима, но уже через два прыжка едва не налетел на третью тварь, что оглушила его диким визгом.
Он рухнул на колени, сжался, стиснул уши ладонями, уткнулся головой в пол, застыл в этой позе, со всхлипами бормоча молитвы. И призраки, поколебавшись с несколько секунд, унеслись прочь.
Децим почувствовал шевеление воздуха сзади, резко развернулся, занеся оба меча.
- Тихо! Тихо! Это я! – выкрикнул Цербер. Он успел отпрянуть назад, и оба клинка просвистели в дигите от его носа. – Что происходит? Где Креон?
- Там, – Децим мотнул головой на застывшую коленопреклоненную фигуру в центре зала.
Цербер прищурился, его брови удивленно взметнулись вверх, а губы растянулись в кривую ухмылку:
- Эй, боров германский…! – начал он и занес ногу над порогом.
- Стой! – Децим хотел схватить его за плечо, но замешкался, страшась выпустить меч из руки.
- Почему? – удивился Цербер и продолжил движение. Его обутая в мягкий сапог нога ступила на доску. – Креон, вставай, мой мальчик! – он сделал еще шаг, другой. Мрак слева от него дернулся, и из него на Цербера ринулась тварь.
Децим отшатнулся вглубь коридора, но успел мельком рассмотреть ее: то ли сгусток дыма, то ли ветхие лохмотья, то ли паутина, в которой угадывались очертания головы с пустыми глазницами и отваленной челюстью.
Испуганно вскрикнув, Цербер все же не потерял рассудка от ужаса, уклонился от настигающей его визжащей твари, отпрыгнул в сторону. К нему тотчас метнулась вторая тень. Он проскользнул между ними, оказался в двух шагах от Креона, что сжав уши ладонями, выл, покачиваясь из стороны в сторону, и налетел на вынырнувшего из темноты третьего духа. Закричал, бросился на пол, быстро пополз.
- Приск! – его голос был полон отчаяния. – Где ты?! Куда ползти?! Помоги мне!
Децим не успел раскрыть рта, как зал заполонила какофония звуков. Все новые и новые призраки выныривали из темноты, носились по залу, задевали Креона и Цербера, и те в исступленном ужасе метались по залу, налетая друг на друга, спотыкаясь, падая.
Призраки наводили ужас, разрывали своим визгом слух. Но не причиняли вреда. Находящийся в стороне, а не в их водовороте, Децим, несмотря на бешено колотящееся об ребра сердце и стучащую в висках кровь, сумел отнестись к происходящему трезво.
- Очередные пугала, – пробормотал он и переступил через порог. К нему метнулась тень. Он снес ее взмахом меча. Едва заметное сопротивление, легкий хруст – будто наступаешь на сухие ветки, и на доски пола, подрагивая, пала ветошь. И тут в плотном массиве воплей и скрежетов его ухо уловило новый звук: тугой, скрипящий. – Ложись! – крикнул он и бросился на пол. Чутье и навык не обманули его. Воздух над его головой рассекся с тугим свистом. Он проскользил по полу несколько локтей почти до самой стены и врезался во что-то мягкое, от удара хлюпнувшее и обдавшее его нестерпимым зловонием.
Трупный смрад. Децим выругался, яростно, но едва слышно. Волна тошноты поднялась к горлу. Он чуть отодвинулся в сторону, почувствовал, как прогнулась доска под его коленом, и сразу раздался визг, воздух колыхнулся, по спине и затылку пробежало нечто почти невесомое, как перо.
Призрак. Децим проследил, как он уносится, скрывается в густом сумраке, окутывающем стены. Судорожно сглотнул. Виски сдавила тупая тошнотворная боль. Он уткнулся носом в сгиб локтя, вдохнул ртом. Его глаза уже привыкли к неровному освещению, и он, наконец, рассмотрел того, в чьи смердящие останки врезался, спасаясь от стрелы. Крупный мужчина в длинной кольчуге. Не римлянин. Длинные волосы, заплетенные в толстую косу, выбритые виски. Витое ожерелье, полускрытое в раскисшей плоти. Он лежал навзничь, так и не выпустив в смерти меч из руки. Из груди торчал наконечник стрелы, из горла – древко.
Что ж…. Камилл старший не обманул. Скорпионы. Отличное испытание. Сердце труса разорвется от ужаса, а храбреца, не убоявшегося духов, пронзит стрела.
- Креон, Камилл, вы живы? – крикнул Децим.
- Да! – Креон.
- Да! – Цербер.
- Лежите, не двигайтесь!
- Но…!
- Тихо!
Они подчинились. Децим осторожно повернул голову, огляделся. Увидел их обоих: Креона, распластавшегося на полу на границе мрака и света, идущего через отверстие в своде, и Цербера, свернувшегося, как плод в утробе, в центре зала. Воздух над их головами рвался от воплей и колыхался от проносящихся призраков.
Все трое были недвижимы, и постепенно визги стихли, а духи убрались прочь.
Децим глубоко вдохнул, выдохнул. Повторил дюжину раз, чтобы унять сердцебиение. Еще раз оглянулся на товарищей, соизмерил расстояние от каждого из них до арки, ведущей обратно в тоннель, из которого они пришли.
- Камилл!
- Приск?
- Нужно выбираться отсюда! По моей команде ползешь к арке! Она по левую руку от тебя, видишь? Ползешь быстро, не поднимая головы. Здесь скорпионы, о которых предупреждал твой отец!
- Скорпионы? – сдавленно взвизгнул Креон.
- Почему я первый? – голос Цербера был спокойнее.
- Ты ближе! – правда была совсем иной: Децим предпочел рисковать тем, кто был ему менее дорог. Но правду говорить нужно не всегда, но изредка. – И ты быстрее соображаешь! Если мой расчет верен, тебе ничто не угрожает, и….
- В чем расчет?
- Это не духи, это пугала, как та мумия. Ты наступаешь на доску, приводишь в действие механизм, который выносит тебе под нос чучело….
- А вопли?
- Буцина. Ее звук. Наступил на доску, канаты тянут к тебе пугало, а меха дуют в буцину.
- Уверен?
- Уверен. Важно не задеть пугало, не причинить ему вреда. Сколько вы ни бегали тут с Креоном, не пролетело ни одной стрелы. Я перерубил чучело, и вылетел болт. И рядом со мной лежит прокисший громила, истыканный стрелами.
- Вот дерьмо!
- … но все они выше бедер. Скорпионы здесь не стреляют понизу, тебе ползущему не навредят. По моей команде – ползи. Появятся призраки, не останавливайся, огибай, но не касайся их. Стелись по полу, как змея, не поднимай головы!
Цербер кашлянул.
- Ползи!
- Нет!
- Камилл?
- Пусть он ползет первым! – вжимая голову в плечи, Цербер обернулся назад: Креон лежал неподвижно, лишь мелко вздрагивали могучие плечи.
- Камилл, послушай…! – начал Децим, но тот оборвал его резким возгласом:
- Это ты послушай меня! – и перешел на греческий: – Если ты ошибся, я труп. Но в твоих интересах, чтобы я был живым, я ценнее для тебя, чем батав. От меня есть польза здесь, и будет толк потом. Ты же понимаешь, принцепс легко тебя не отпустит, даже если ты добудешь этот проклятый клад!
Обоснованно.
- Креон!
- Командир?
- У нашего товарища свело ногу. Он не может двигаться. Первым будешь ты.
- Боги…, – простонал батав. Присущая ему прозорливость оставила его вместе с храбростью. Он не придал значения тому, что Цербер перешел на язык, которого он не понимал.
- Креон, ты не можешь лежать там вечно.
- Отчего же? – хмыкнул Цербер. – Громила же лежит. И пролежит до конца времен, если….
- Мысль! – Децим дернулся вперед, в облако смрада, перекатился вплотную к мертвецу, схватил его за плечи. – Дерьмо! – глаза резало, рот заполнил тошнотворный привкус, желудок подскочил к горлу. Но он перевалил на себя тяжелое тело, мягкое, колыхающееся, будто кожаный мешок с нечистотами, прикрылся им, как щитом, и так быстро, как мог, пополз к арке.
С каждым преодоленным дигитом труп смердел все сильнее. Дециму мерещилось шевеление в нем, под распертой плотью кольчугой.
Со скрипом под ним проминались доски, над головой ревели и визжали трубы, проносились призраки.
До арки оставалось не больше четырех локтей. Децим остановился перевести дух. Он почти потерял сознание от нестерпимой вони и тяжести. Всего четыре локтя. Хватит доли секунды, чтобы сбросить с себя груз, вскочить и прыгнуть в зияющий чернотой коридор.
Еще локоть, сказал он себе. Сдвинулся на треть локтя вперед. Под ладонью провалилась на полпальца доска, пронеслось сверху пугало. Его невесомая, отдающая плесенью ветошь зацепилась за торчащее из трупа древко стрелы. Совсем близко послышался тугой звук натягиваемой пружины, и в следующую секунду в бедро Децима что-то впилось. Он дернулся под трупом, но его тяжесть не дала вскочить. С запозданием он понял, что это вовсе не жало пчелы. Откуда взяться живой пчеле внутри мертвого человека? Это стрела. Она пробила труп насквозь и вонзилась в его зад. Проклятье!
- Камилл, Креон! Не двигайтесь! Стреляет понизу!
Он ожидал упреков, но оба удивили, почти в один голос крикнули:
- Ты ранен?
- Нет! – не называть же раной царапину на заднице: засмеют! – Сейчас выберусь, не двигайтесь!
- Подожди!
- Чего ждать? Я не задену пугало, и скорпион не выстрелит! Все просто!
- Ты уверен? Ты уже ошибся однажды!
Децим не ответил. Но правоту Цербера мысленно признал. Собравшись с силами, он вместе с трупом рванул к арке. Мгновение, и вот он, спасительный мрак коридора. Сбросив с себя ненавистную ношу, он вскочил, споткнулся, налетел на стену, вскрикнул от боли, ударившись пострадавшей от стрелы частью тела о щербатый выступ.
- Проклятье!
- Командир?! – в голосе Креона была неподдельная тревога.
- Все хорошо!
- Ты ранен?
- Нет!
- Не верю!
- Стрела пробила труп и оцарапала мне зад. Что ты де…?! Лежи!
Но батав не послушался. Не разбирая дороги, он ринулся вперед, задел одного призрака, второго, врезался в третьего и вместе с ним, споткнувшись о порог, влетел в коридор и рухнул, подняв облако пыли.
- Креон!
Со сдавленным стоном батав начал подниматься. Сначала приподнялся на локтях, потом подвел под себя ноги, встал на четвереньки. Призрак под ним не шевелился.
- Клятая тряпка! – взревел он и смахнул ветошь в сторону. С сухим перестуком она ударилась в стену. – Нужен свет, командир! – Креон поднялся – огромный сгусток черноты в темно-сером сумраке коридора.
- Свет?
- Огонь! Стой! Я сам!
- Ты цел?
- Цел, – деловито бросил Креон и, мягко отодвинув патрона в сторону, решительно двинулся к порогу. Застыл на нем, высунув голову в зал, огляделся: – Где факелы, Камилл?
- Факелы? – тот все еще лежал, распластавшись ничком на полу.
- Факелы! Мне нужен огонь!
Подивившись стремительной метаморфозе в поведении батава, Децим тронул его за плечо, тот нервно обернулся:
- Я вел себя недостойно, командир. Я зол на себя.
- Не стоит. Все мы живы. Это главное. Но нужно вытащить оттуда нашего товарища, – он посмотрел на распростертого в центре зала Цербера. Рев уже стих, и призраки унеслись, снова было тихо. Лишь где-то неподалеку капала вода.
- Это не главное. Главное – ты. Твоя рана.
- Рана? – брови Децима сардонически дернулись. – О таких ранах не принято беспокоиться…, – и вдруг осекся. Будь светло, Креон заметил бы, как он побледнел: – Лежалый труп….
Креон кивнул:
- Надо прижечь. Думаю, эта тряпка хорошо загорится, – его тяжелая челюсть выдвинулась по направлению к останкам призрака. Он вытащил из мешка на поясе кремень и кресало, склонился над ветошью.
- Приск!
Децим отвел взгляд от летящих на ветошь искр, выглянул из коридора в зал.
- Камилл?
- Ты бросишь меня здесь? – Цербер осторожно приподнял голову.
- Я не бросаю товарищей. Жди нас. Мы с Креоном вернемся….
- Нет! Не оставляй меня!
- Командир…, – голос Креона был почтительным, но требовательным. Его рука легла Дециму на плечо и втащила внутрь коридора. У стены весело горел небольшой костер. Децим разглядел в нем кости – грудину, ключицы, ребра, череп с глазами-бусинами – темные, то ли от времени, то ли выкрашенные краской. В свободной руке батав держал накалившийся докрасна кинжал. – Будет больно.
- Знаю, – Децим покосился на труп.
- Давнишний, – заметил Креон и вдруг осекся, его голос упал: – Он шевелится….
- Тебе кажется, – Децим сжал челюсти. Вот и ему казалось, что труп не до конца труп, когда полз с ним на спине через зал. Но не может ведь живой так вонять!
- Приск! – снова Цербер. – Ты еще здесь, я слышу!
- Не двигайся, Камилл! Ты же видел, я ошибся. Не понял принципа, по которому скорпион стреляет! Мы болваны, Камилл, явились сюда, не подготовившись. Нужны инструменты, доски….
- Щель Венеры! – с криком Цербер вскочил и ринулся к арке. Тишину разорвал уже ставший почти привычным рев, из мрака вылетело несколько призраков. Цербер стремительно лавировал между ними, но одного задел, и ветошь с костяными останками повисла на его руке. Он сразу дернулся в сторону, одновременно бросаясь на пол, и тугое тело стрелы пронеслось над его спиной. А он заскользил по полу, как змея. В какофонии рева Децим услышал скрежет:
- Берегись! – закричал он, а сам подумал: как понять, от чего беречься? В какой стороне спасение, а в какой – гибель? И что нужно, вскочить ли, или, напротив, остаться распластанным, стремительно двигаться, или замереть?
Цербер поступил не так и не эдак. Одним движением он из положения лежа подпрыгнул высоко, вцепился в оказавшегося рядом призрака и быстро-быстро полез по нему наверх. Теперь, когда стала очевидна механическая природа происходящего, в глаза бросались тянущиеся к далекому своду канаты, на которых весели пугала.
Пугало колыхнулось, когда сквозь него пролетела стрела на локоть ниже поджатой ступни Цербера. Само пугало, повинуясь неведомому расчету, резко завернуло и устремилось в обратную от арки сторону, но Цербер успел перескочить на призрака, летящего к арке, и вцепиться в него. На этот раз стрела пролетела ниже и непременно попала бы в человека, передвигающегося по-пластунски.
Когда до арки оставалось совсем немного, и пугало начало дергано поворачивать назад, Цербер раскачал его, на подлете к арке выпустил из рук и, с ускорением влетев в коридор, рухнул на труп. Из-под его тела раздался чавкающий всхлип. Креон и Децим кинулись к нему: наверняка, ранен, решили они. Всхлип повторился, тело Цербера приподнялось, он отпрянул от трупа, успел проворчать что-то про вонь и задницу Молоха. И в следующую секунду труп взорвался, окатив всех троих нестерпимо смердящей жижей.
<<предыдущая, Глава 17
следующая, Глава 19>>
© 2016 – 2017, Irina Rix. Все права защищены.