Из колодца слабо тянуло дымом. Креон с сомнением поглядел в его сторону, но наткнулся на свирепый взгляд патрона и без лишних слов и промедлений полез вниз. Следом за ним спустился Децим, и вместе они приняли сверху груз: снова доски, на этот раз более толстые, инструменты, факелы, смолу в амфоре, веревки и небольшой запас еды и питья.
- Взял орехи, командир, – Креон, наконец, позволил себе нарушить молчание. – Они весят мало, а питают хорошо. – Децим не ответил, и он, догадавшись, в чем причина неразговорчивости патрона, в сердцах воскликнул: – Что за дырявый рот у этого Камилла! Говорил ему, чтоб не передавал никому про то, что госпожа Ульпия была у тебя, но нет, получаса не прошло, выложил!
- Дырявый рот у тебя.
Креон сник и прошептал:
- Я его убью.
- Не смей.
- Я ему не верю, командир, и ты….
- Пока он ни одним своим действием не навредил ни мне, ни тебе. Что до слов…. Такой он человек, что у него яд с языка капает. Но во многом он прав. А от твоей болтливости – только вред. Держи рот закрытым.
- Слушаюсь.
- Идем.
- А…?
- Догонят.
Отчего-то у него было стойкое предчувствие, кто именно вытянет черный камень. И оно не обмануло его. На подступах к залу со скорпионами, когда от запаха гари стало трудно дышать, и они остановились, чтобы закрыть лица масками из нескольких слоев ткани, лишь с прорезями для глаз, их нагнали. Цербер и Гай, сын Помпонии. На нем был навьючен весь груз, который Децим и Креон оставили для них двоих. Цербер же шел налегке, но Гай не роптал. Он шел след-в-след за Цербером, не смотря по сторонам, не оглядываясь, его взгляд был устремлен ровно вниз, голова втянута в плечи.
- Как думаешь, Приск, там все выгорело? – спросил Цербер. – Все механизмы?
- Проверим, – глухо ответил Децим сквозь ткань маски. – Закрой лицо. И ты, мальчик. Дым может быть коварным.
- Да, знаю, – Цербер снял с шеи шарф и быстро обмотал вокруг своей головы, потом повторил то же с шарфом Гая. Юноша благодарно кивнул. – Креон рассказал мне о том случае в Аримине….
Батав резко обернулся, сделал страшное лицо с молящими о молчании глазами, но Цербер не внял безмолвной мольбе:
- …когда девка спаслась из горящего лупанара, сразу нанялась в другой , там ты выбрал ее, а она возьми и умри прямо….
- Именно это я и имел в виду, говоря о коварстве дыма, – отозвался Децим.
Они пришли. Мешковина, которой был прикрыт труп тевтона, сгорела, а сам он покрылся темной коркой гари. Децим выглянул в зал. Деревянный пол сгорел, обнажилась неровная скальная порода.
- Просто пойдем? – неуверенно спросил Цербер.
- Нет. Сколотим ящик. Я пройду вперед. Проверю.
Под защитой короба, сколоченного из более толстых досок, чем предыдущий, Децим пересек зал. Ничего не произошло. Поколебавшись с мгновение, он быстро преодолел оставшиеся до выхода из зала шаги и оказался в проходе. Этот ящик был уже, он без труда прошел между стен коридора. Через пять шагов в переднюю стенку что-то ударило, и ящик содрогнулся. Предусмотрительно отклонив голову от прорези для глаз, Децим принялся топтаться на месте, потом двинулся вперед. Стрелы ударяли одна за другой. Он насчитал две дюжины прежде, чем все прекратилось. Он прошел еще несколько шагов и уперся в стену, выглянул. Света от прикрепленного к боковине факела было достаточно, чтобы разглядеть круглые отверстия в выложенной из гранитных блоков стене. Вправо от этого тупика уходил во мрак коридор. Децим двинулся по нему, неуклюже развернув истыканный стрелами короб. Ежесекундно он ожидал подвоха, но шаг за шагом он продвигался, и ничего не происходило.
Он остановился передохнуть.
- Вернуться или пройти еще немного? – спросил он вслух у самого себя, и в это мгновение в заднюю стенку постучали. Вмиг облившись холодным потом, он попытался развернуться, но короб заклинило в узком проходе, он заскрежетал углами меж стен. Децим попытался скинуть его с себя, поднырнуть под нижний край, но вконец застрял. Сердце заколотилось, как молот по наковальне в руках безумного кузнеца. И сквозь эти громоподобные удары до него донесся каркающий хохот:
- Приск! Успокойся! Ты мне губу разбил этим клятым ящиком!
- Камилл, разорви тебя Вулкан!
- Боги! – тот никак не мог унять хохот. – Подожди, подожди, не бейся ты, как павлин в клетке!
Децим принудил себя оставить тщетные попытки сдвинуть ящик, вздохнул и выдохнул несколько раз, чтобы унять сердцебиение, представил мысленно, каким именно движением довел себя до столь плачевного положения, попробовал повернуть ящик вспять. Тот поддался, сдвинулся, и тогда он приподнял его и, с трудом согнувшись, выполз из-под нижнего края на свободу.
- Я собирался предложить тебе воспользоваться мечом, вклинить его между досок и выворотить гвозди, но ты, как обычно, решил трудность грубой силой, – произнес ухмыляющийся Цербер. – Мать-Юнона, как ты так скрючился? Здесь не больше ладони зазора над полом!
– Зачем вы пошли за мной?
Цербер дернул плечами:
- Я и Креон, – он оглянулся на маячащих за его спиной спутников, – решили испытать судьбу. А мальчик не захотел оставаться там один. И вот мы здесь!
- Великолепно, – пробормотал Децим и, воспользовавшись советом Цербера, начал при помощи меча разбирать ящик на составные части.
Креон и Цербер помогли ему. Они выдернули из досок стрелы, сами доски увязали друг с другом, и все их батав взвалил себе на плечи. Для безопасности продвижения вперед оставили от ящика только переднюю стенку, и теперь шедший первым Децим держал ее перед собой как щит. За спиной слышалось ровное дыхание Цербера, за ним пыхтение Креона. Гай прерывисто всхлипывал, шмыгал носом.
- Если выживем, молодой господин, сварю для тебя целебный отвар. Простуду как рукой снимет. – Сказал ему Креон. Очередной всхлип юноши перерос в полный душевной муки стон, и батав зачем-то еще раз повторил, кряхтя под тяжестью груза: – Если выживем….
- Креон! – прошипел Децим. – Заткнись!
Они миновали крутой поворот налево, потом еще один. То и дело стали попадаться круто обрывающиеся вниз ступени не меньше локтя в высоту. Чтобы не скрести по потолку затылком, Креону пришлось пригнуться.
- Винтовая лестница, – пробормотал Цербер. – Быть может, Черный грот уже близко? Мы пробрались дальше, чем кто бы то ни было до нас, и…, – он осекся. После очередного крутого поворота налево коридор стал шире, потолок выше, пол ровнее, а впереди показались высокие своды арки. – Мы куда-то пришли….
- Ждите здесь, – бросил через плечо Децим и, спрятавшись за щитом, осторожно пошел вперед.
Толстая бронзовая пластина разграничивала пол за несколько шагов до арки: едва обработанная порода сменилась мраморными плитами.
Коридор привел в пещеру, расположенную на уровне моря или ниже его. Сразу за аркой было небольшое пространство, покрытое мраморным щебнем, из мраморных же блоков был выложен высокий бордюр, отделявший площадку от водной глади.
- Это грот, – тихо сказал Децим. – Но сокровищ я здесь не вижу.
Сзади послышались шаги. Цербер вышел из-за его спины, встал у бордюра, навис над водой, вытянув факел далеко вперед.
- Вода прозрачная, – проговорил он задумчиво, – тварей не вижу. Хотя, может, они у дальней стены отсиживаются….
Света от его факела оказалось достаточно, чтобы осветить – в разной степени – всю пещеру, даже неровную поверхность противоположной стены. Прямо напротив зиял чернотой проход. Из стен боковых выдавались в нескольких местах над самой поверхностью воды бронзовые трубы.
Цербер сел на бордюр, перекинул через него ноги и спрыгнул в воду.
- Пожелай мне удачи, Приск, – сказал он. – Хотя, по-моему, это просто пруд.
Он коснулся кончиками пальцев поверхности воды, что доходила ему до пояса, поднес ко рту и, несмотря на предостерегающий окрик Децима, лизнул. Его живое лицо скорчилось в гримасу, он сплюнул.
- Боги, что за гадость?! Ладно, давай сюда щит, я пойду разведаю.
Перегнувшись через бордюр, Децим протянул ему щит, его взгляд при этом цепко шнырял по поверхности пруда, стенам. Скользнув по бронзовому раструбу, торчащему из стены, двинулся дальше, пока разум переваривал полученную от глаз картинку. Стоп! Он вернулся к трубе. На ее краю повисла капля, долго колебалась, наконец, упала вниз, а сама труба, как показалось Дециму, качнулась. Он зачерпнул ладонью воды, но, в отличие от Цербера, не стал пробовать на вкус, лишь поднес к носу.
- Камилл, назад!
- Что? – Цербер повернулся к нему и непонимающе уставился в его застывшее лицо. – Что такое?
- Быстро. Давай руку!
Что-то в его голосе заставило Цербера подчиниться. Он шагнул назад к бордюру, факел положил на его край, протянул Дециму обе руки, и тот вытащил его наверх одним быстрым движением.
- В чем дело, Приск?
- Запах. Так же пахло то, что свалилось…. пролилось на нас перед выходом из зала со скорпионами.
Цербер медленно повернул голову назад и вниз, посмотрел на безмятежную водную глядь. Свет от лежащего на бордюре факела отражался в ней золотой дорожкой.
- Тебе примерещилось, – проворчал он и нагнулся, чтобы поднять факел. Заметил, что обмотка расползлась, и тряхнул им над водой, чтобы сбросить пепел. Тлеющие фрагменты посыпались в воду, и огненная волна ударила Церберу в лицо.
Он успел отпрянуть назад, и языки пламени лишь опалили его лицо и волосы. На ногах он не удержался, поскользнулся на гладких мраморных плитах, в падении врезался спиной в Децима, и вместе они, пролетев несколько шагов, рухнули под аркой.
- Уходим! – Децим схватил пребывающего в оцепенении Цербера и потащил вглубь коридора.
Вцепившись друг в друга, они ринулись по спирали коридора наверх. Память о несущем погибель едком дыме, в котором оказались накануне, была слишком свежа, чтобы медлить. Они бежали в полной темноте, натыкаясь на стены, оступаясь, падая, поднимаясь и сразу соскальзывая с крутых ступеней. Креона и Гая на всем пути наверх они не встретили и, лишь когда закончился подъем, и коридор перестал изгибаться, увидели впереди свет и услышали голоса. Перешли на шаг. Цербер тяжело дышал, воздух со свистом продирался сквозь его легкие.
- Ты спас меня, Приск, – выдохнул он. – Я тебе обязан….
- Спас, – Децим с трудом переставлял ноги, его голени ломило от боли – несчетное количество раз он бился ими в темноте о ступени, на плечах и предплечьях живого места не было от ссадин и синяков – руками он закрывал голову, опасаясь раскроить во мраке череп. – А ты хитер, держался сзади….
- Не намеренно…, – слабо запротестовал Цербер, – я не поспевал за тобой…, – последние слова утонули в сиплом кашле. Он согнулся, прижал руки к горлу, попытался совладать с судорожными спазмами. Децим хлопнул его раскрытой ладонью между лопаток. – Приск! – гневно выкрикнул Цербер и снова закашлялся. – Член Юпитера, я… сбил… дыхание, а… не… подавился!
- Креон! – крикнул Децим, решив не обращать внимания на возмущение Цербера.
Огонек впереди перестал ускользать, остановился, качнулся в обратную сторону – навстречу. Послышался приближающийся тяжелый топот.
- Командир! – Креон бежал вместе со своим грузом, за ним бесцветной тенью поспешал Гай. – Боги, я уж думал….
- И потому припустил наутек, – хмыкнул Цербер. – Но нет, мы не поджарились, батав. Мне нарекли гибель в гневной воде и….
- Сгори ты в том пруду, предсказание вполне сбылось бы, – отозвался Децим и задумчиво добавил: – А дымом не тянет…. Странно….
- Хочешь посмотреть, что там?
- Хочу.
- Я пошутил.
- А я нет. Отдышись. Мальчик с тобой. Креон, идем!
- Командир, я не уверен, что….
- Не перечь. Дай мне факел.
Тяжело вздохнув, Креон вытащил из связки факелов один. Децим зажег его от факела Креона, перехватил устремленный в пустоту взгляд Цербера и спросил:
- Помнишь, что сказал мне, Камилл? Ты мне обязан.
- Я верну долг.
Децим кивнул ему и без долгих прощаний двинулся в обратный путь.
- Ты быстро бегаешь, Креон, – сказал он, когда отзвуки голосов Цербера и Гая стихли позади.
- Прости, командир…. Это место…. Оно ломает. Заставляет дрожать самое храброе сердце. – Он украдкой посмотрел боковым зрением на патрона, тот ни единым мускулом на лице не двинул. – Что там произошло?
Децим рассказал. Из горла батава вырвался в ответ нечленораздельный звук.
- Мне показалось, одна из плит под аркой продавились, когда я наступил на нее, – спокойно продолжил Децим. – Ловушки разные, но принцип приведения их в действие один. Наступил на плиту, получи стрелу в бок, или горючую жижу на голову…. Канаты, блоки, шестерни – никакого разнообразия.
- И слава богам, командир.
- Согласен.
Они быстро спустились вниз. Впереди показались своды арки. За ней было темно. В воздухе витал легкий, едва ощутимый запах, не отвратительный, в какой-то степени даже приятный.
- Ты уверен, что там что-то горело, командир? – с сомнением спросил Креон.
- А ты, стало быть, дал деру до того, как полыхнуло?
Батав крякнул и выдавил из себя:
- После того, как ты крикнул Камиллу, чтоб он возвращался…. Я понял по твоему голосу, что грядет что-то… страшное….
Децим хотел бросить в ответ что-то едкое, уничижительное, но вдруг поймал себя на мысли, что рядом с трусящим Креоном сам не боится вовсе, полон решимости, которой заметно убавляется, стоит оказаться среди этих давящих стен в одиночестве.
Вместе они прошли под аркой, их факелы осветили пещеру. Низкие своды, нависающие над водой стены, саму воду, ее безмятежную темную гладь.
- Наваждение какое-то, – пробормотал Креон. – Морок…. Вода на месте.
- Расскажи про морок Камиллу, у него пол-лица в волдырях от ожога.
- Так это вчерашнее. Нет?
- Нет, – Децим вернулся под арку, потоптался там. – Иди сюда. – Креон подчинился, а Децим тем временем вытащил из сумки, висящей у него на плече, кусок ткани, обернул в него поднятый с пола камень, поджог от факела и, дождавшись, когда огонь охватит почти весь этот снаряд, метнул в пруд.
Креон вскрикнул от неожиданности, когда от шмякнувшегося в пруд снаряда, как круги по воде, мгновенно распространилось пламя. Он отпрянул назад, попятился. Децим придержал его за рукав:
- Стоять! Видишь те трубы? Когда проходишь под аркой, наступаешь на плиту. И тем приводишь в действие механизм. Через трубы подается горючая жидкость, она легче воды, расплывается по поверхности. Здесь темно, очевидно, что пересекать пруд ты будешь с факелом в руке. Довольно искры, тлеющего куска обмотки с факела, и тебя охватывает пламя. До костей не сгоришь, останешься жив, но дальше не пойдешь точно.
- И что же нам делать?
- Перепрыгнуть через плиты не получится. Можно установить мостки. Доски у нас есть. Или загасить факела и идти наощупь.
- Лучше и то, и то. Надежнее.
- Согласен. Иди за Камиллом и мальчишкой. Я подожду здесь.
- Командир, но….
- Иди. Мне нужно отдохнуть, – Децим сел на пол под аркой, привалился спиной к стене.
Креон судорожно кивнул и поспешил наверх. Децим выждал, когда эхо его шагов почти стихнет, и поднялся. Голос разума требовал остаться на месте, увещевал, что зал со скорпионами ясно показал: одной ловушкой здесь может не ограничиться, лабиринт коварен и не прощает самонадеянности. Но он нетерпеливо отмахнулся от этого посмевшего подать голос боязливого брюзги.
Тушить факел он не стал. Вместо этого долго топтался по плитам, потом повторил трюк с горящим снарядом. Подождал, пока сгорит вылившаяся из труб горючая жидкость, подошел к бортику и опустил факел к поверхности воды. Ничего не произошло.
И теперь стоило поторопиться. Глупо выйдет, если трое его товарищей придут в тот момент, когда он будет пересекать пруд, надавят на плиту и тем его поджарят.
Он слез с бортика в воду и двинулся на другую сторону к черному зеву арки. Он шел быстро, но чутко контролировал, не просядет ли пол при очередном шаге. Так, без происшествий он добрался до противоположной стороны, выбрался на бортик и застыл на нем: факел осветил испещренную непристойными рисунками арку, которая вела в глухой тупик.
В подавленном состоянии он вернулся назад. Сел под аркой в том месте, где его оставил Креон. Плита под ним просела. Он рассеяно повел рукой по полу, нашарил отвалившийся от стены кусок породы, обернул его в ткань, зажег от факела и, не глядя, бросил в пруд. Вспыхнуло пламя. Сквозь зубы он выругался. Лабиринт будто отплатил ему за опрометчивые слова об однообразности испытаний и ловушек.
- Думай, болван, должен быть выход, – пробормотал он яростно. – Лабиринт не может быть непроходимым, иначе какой в нем смысл?
Появились Креон, Цербер и Гай.
- Так что, – спросил Цербер, встав над Децимом, – как будем форсировать пруд?
- Я уже форсировал, – буркнул Децим. – Там тупик.
- Тупик, – веселье Цербера как рукой сняло. – Ты уверен?
- Да.
Цербер шумно выдохнул, задвигал челюстями.
- Как же так? – он привалился к стене напротив Децима, сполз по ней. – Как? Быть может, это ложный путь, и в Черный грот можно попасть иначе?
- Где сейчас твой отец?
- Рядом. Может быть, в Неаполе, но скорее всего, в заливе, на борту «Партенопеи». Это жемчужина Мизенского….
- Пошли ему птицу с письмом. Спроси. Он должен знать хоть что-то. Хотя бы намек.
- Он не знает. Я же говорил тебе, я спрашивал, увещевал, умолял, говорил, что для меня это короткий путь наверх, а для него – средства для постройки новых кораблей, таких как «Партенопея». Если бы он знал, сказал бы. Уверяю тебя.
- А если путь… под водой? – раздался тихий голос.
Децим, Цербер, а с ними и Креон удивленно воззрились на Гая. Юноша смутился, его осунувшееся лицо с запавшими глазами пошло пятнами, но он повторил:
- Что если лаз под водой? Это ведь грот, и он может быть связан с другими гротами. Я провел детство в Иберии, на острове, там было множество гротов, переплетенных друг с другом подводными ходами. Я сам не нырял, но местные дети состязались друг с другом, кто доберется дальше прочих. Гибли многие, еженощно матери оглашали берег рыданиями, но выход всегда был, так говорили взрослые, те, кто в детстве нырял и выжил.
- Что ж, – сказал Децим, поднимаясь, – если это не выход, то хотя бы путь. Надо попытаться. Только сожжем то, что сейчас вылилось на поверхность.
Гай отпрянул от огня, Креон и Цербер всколыхнувшуюся пламенем водную гладь восприняли без эмоций.
Оставив Гая на бортике с факелом в руке, они спустились в пруд. Узкую щель в скрытой под водой стене обнаружил Креон. И это было единственное, что хоть отчасти напоминало лаз. Они переглянулись.
- Бросим жребий, – постановил Цербер. – Пусть боги рассудят. Гай не тянет, ему довольно на сегодня жребиев, ведь так, малыш?
Гай судорожно закивал.
- Пусть так, – отозвался Децим. – Креон?
На горле батава дернулся кадык, все его существо жаждало выкрикнуть «Нет!», но он отчетливо понимал: заданный патроном вопрос – не более, чем формальность.
Они выбрались из воды на бортик, Цербер вытащил монетку:
- Сделаем так: если упадет принцепсом вверх, лезу я, если тремя его сестрами – ты или батав, и, стало быть, кидаете монету еще раз. Я к себе жесток.
Он кинул монету, она упала ему под ноги. Три тонкие фигуры. Сестры принцепса. Он хмыкнул, поднял ее, подкинул, поймал.
- Приск?
- Пусть будут сестры.
- Так и знал, – осклабился Цербер.
Монета подлетела над их головами, с глухим стуком ударилась о мрамор, отскочила и замерла на реверсе на носке Креонова сапога. Качнулась и упала сестрами вверх.
- Женщины тебя погубят, Приск. Рано или поздно.
- Посмотрим. – Децим снял через голову кольчугу, остался в тунике, штанах и мягких сапогах. Отдал свой факел Креону. – Свети мне.
Вдвоем они спустились в воду, дошли до лаза.
- Ты хорошо ныряешь? – спросил Цербер.
- Не знаю.
Децим несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул, набрал полные легкие воздуха и быстро погрузился с головой в воду, нырнул под щербатую кромку.
Щель была тесной. Мелькнула мысль, что Креон вряд ли протиснулся бы с его германской статью. В кромешной темноте, перебирая по дну руками и отталкиваясь от него ногами, Децим пополз вперед.
Дно было гладким, руки и ноги соскальзывали, и при немалых усилиях скорость была невелика. Уже скоро легкие начали дергаться, запас воздуха в них был на исходе, а лаз все не кончался, был по-прежнему узок – не развернуться – и заполнен водой. Отчаяние придало сил, и он быстро продвинулся вперед, наткнулся на что-то склизкое, непроизвольно вскрикнул, вода хлынула в рот. Он закашлялся, затрепыхался в подводном каменном капкане, как пойманная в сети рыба, перевернулся на спину, ударился лицом о верхнюю поверхность лаза, но сумел какими-то остатками сознания удержать рот закрытым, не вскрикнуть. Отталкиваясь ногами, продвинулся еще немного, скребя лицом по камням. И вдруг ему удалось вздохнуть. Он остановился и, невзирая на боль, прижался разбитым лицом к щербатой поверхности. Осторожно вдохнул ртом. Между водой и камнем был тонкий раздел.
Вздохнул глубоко. Отдающий плесенью воздух пьянил сильнее вина. В таком положении, лицом вверх, Децим пополз дальше. Поверхность камня была неровной, и кое-где вода доходила до самого камня, и ему вновь приходилось задерживать дыхание. Лаз закончился неожиданно. Децим ударился затылком, инстинктивно дернулся наверх, в этом движении осознал, что сейчас опять ударится лицом, но удара не последовало. Он сел. Открыл глаза. Ощупав пространство вокруг себя, понял, что оказался в квадратной форме бассейне, маленьком и неглубоком.
Он поднялся, почувствовал, как качнулся под ним пол. И сразу за тем раздался скрип и лязг. Децим кинулся обратно к лазу, но уже на пути знал, что произошло: сверху опустилась решетка с толстыми и частыми прутьями и перегородила лаз. Назад дороги нет.
- Да чтоб вы все сдохли! Изобретатели, раздери вам Марс задницы! – яростно крикнул он, и звук его голоса эхом разнесся вокруг.
Он выбрался из бассейна. Тьма не была кромешной. Откуда-то сверху пробивался свет, достаточный, чтобы понять: он в пещере, небольшой, с низкими сводами и явно рукотворной. Под ногами были плиты. Очередной зал. С ловушками ли? К новым испытаниям он был не готов. Борьба за жизнь в подводной норе истощила его силы и волю.
С решимостью обреченного он обошел всю пещеру. Выход из нее был – узкий проход, перегороженный решеткой. Выругавшись, Децим дошел до наиболее освещенного пятачка, задрал голову. На расстоянии вытянутой вверх руки в потолке было отверстие, уходившее далеко в вышину. Вентиляционный колодец, не вертикальный, а вырубленный в скальной породе с небольшим уклоном.
Как нечто невообразимо далекое, отстоящее на годы в прошлом, вспомнил свои злоключения в Германии. И месяца не прошло, а будто было не с ним и в глубокой древности. Вспомнил тяжелый разговор в промозглом германском лесу. Его заместитель, трибун латиклавий Косс Атилий Север рассказал тогда, как выбрался из колодца. Хороший способ, но, кажется, неприменимый в этом месте. Децим подпрыгнул, кончики его пальцев скользнули по стенке колодца.
- Дерьмо!
Оно обошел всю пещеру, собрал все камни, что были в ней, еще несколько сумел отколоть от стен при помощи кинжала. Сложил их в неустойчивую, но довольно высокую конструкцию. При первой же попытке забраться на нее, она рассыпалась. Совладав сначала с гневом, потом с отчаянием, он принудил себя успокоиться, сел у стены, принялся думать. Выход должен быть. Это ведь испытание, а не казнь.
В тщете раздумий он задремал, и в этом полусне к нему пришло решение. Он снял с себя тунику, разрезал на полосы и сплел из них нечто, напоминающее сеть. Сложил в нее камни – большие по бокам, мелкие в середину. Залез на этот тюк. Теперь нижний край колодца был на уровне его глаз. Ткань затрещала. Конструкция закачалась. Его взгляд зацепился за неглубокую выемку, а немногим выше нее он увидел выдающуюся из камня бронзовую скобу, за ней – еще одну. Сердце учащенно забилось от радости. Не придется ползти, продвигаясь по дигиту в час, вставши враспор! Главное – уцепиться за выемку, а дальше все просто! Он приготовился к прыжку, напряг мускулы, но его нога соскочила, и он полетел вниз, в падении услышал треск – порвалась ткань сети – и рухнул спиной на пол. На него посыпались камни.
- Дерьмо! – проскрежетал он, но не с отчаянием обреченного, а даже с каким-то весельем. Первая попытка редко бывает успешной, за что бы человек ни взялся. Везет обыкновенно раз на пятый.
Он наглотался пыли, поднятой упавшими камнями, и, чтобы избавиться от ее плесневелого привкуса и сухости во рту, вернулся к бассейну, зачерпнул воды сложенными ладонями, с сомнением принюхался к ней. Ладно, сказал себе, как выберусь, залью сверху вином, все одно наглотался ее, пока пробирался сюда. Выпил. Вода была чуть солоновата на вкус.
Во вторую попытку он успел подпрыгнуть прежде, чем очередная полоска ткани лопнула, и конструкция под ним рассыпалась, и ухватился за выемку. Но она, вопреки ожиданиям, оказалась не так крепка, и раскрошилась под его пальцами. Он соскользнул вниз, приземлился на ноги. Снова посмотрел наверх. До скобы было далеко. Но не настолько далеко, чтобы, стоя на каменной пирамиде, не смочь закинуть через нее пугио с привязанной к рукояти веревкой. Веревки нет. Но есть ремень, штаны и тесемки, стягивающие сапоги.
Он взялся за дело, располосовал штаны, сплел веревку, укрепил ее при помощи ремня и тесемок, сложил камни в пирамиду внутри уже порядком истрепавшейся от бесплодных попыток сети, взобрался наверх. Камни под ним закачались. Конструкция не продержится долго. Он подкинул пугио. Тот ударился о скобу, полетел обратно. Во второй раз упал на нее, заколебался на краю, но свалился не с внутренней стороны, а с внешней. Децим топнул с досады ногой, и пирамида под ним начала медленно заваливаться набок. В ярости он подкинул кинжал еще раз. Тот проскочил между скобой и стеной.
- Есть! – Децим схватил оба конца веревки. Прыгнул. Камни под ним осыпались. Веревка врезалась в ладони, и он, не теряя времени, быстро полез по ней вверх. Когда оказался в узком пространстве колодца, стало проще, он смог помогать себе ногами. До скобы он добрался в считанные секунды. До следующей было не больше локтя. На равном расстоянии друг от друга они шли наверх, туда, где серело небо, и откуда сыпались на голову Дециму хлопья снега.
Сто одна скоба. Он выбрался наружу, перевалившись через невысокий бортик узкого колодца, осмотрелся. Это место не было ему знакомо. Голые камни, рев прибоя где-то поблизости, и ни деревца, ни тропинки, ни строения, ни души. Налетел порыв ветра, бросил ему в лицо ледяную крошку и снежные хлопья.
Пошатываясь, он пошел туда, откуда слышался шум ударяющейся о скалы воды. Там возвышение, оттуда наверняка будет видно хоть что-то. Нужен кров, тепло, иначе он замерзнет здесь насмерть в одной сублигакуле, прикрывающей чресла.
Скалистый берег обрывался резко вниз, там, на высоте в полстадия, неистовствовали волны. Голова закружилась, и Децим отошел от края, огляделся. Широкая улыбка растянула его посиневшие от холода губы. В полумиле справа виднелся круглый купол храма Юпитера в окружении кипарисов и пиний, чуть дальше – приземистые хижины, а в миле или немногим более того слева – приметная колоннада виллы цезаря. Увидел он и тропу. Петляя, она шла от храма Юпитера к вилле, меж давно не стриженых кустов.
Перед виллой показались три человеческих фигурки, они медленно брели, то ли согнувшись под тяжкой ношей, то ли пригибаясь от ветра – с такого далекого расстояния было не понять. Наверняка, Креон, Цербер и Гай, подумал Децим. Посчитали, что он мертв, и решили вернуться. Вот уж будут удивлены!
Силясь разглядеть этих троих и почти ничего не слыша за ревом прибоя, он лишь в последний момент заметил, как справа кто-то появился. Мелькнуло красное, Децим резко повернулся, успел увидеть перекошенное яростью щекастое лицо Азиния Галла, и в следующее мгновение получил сокрушающий удар в челюсть, сваливший его с ног и отбросивший к самому краю. Встряхнув головой, он попытался подняться, но не успел: с поразительной для тучного человека резвостью подлетел Азиний и ударом в живот скинул его вниз. Подскочил к краю, чтобы насладиться зрелищем – полетом своего соперника прямо в объятия Нептуна.
Децим висел на отвесной стене, уцепившись обеими руками за выступ и судорожно шаря ногами в поисках опоры.
Азиний ухмыльнулся.
- Так даже лучше, Приск! Долго ты так провисишь?
Децим не ответил, не хотел тратить силы на разговоры.
- Я буду смотреть и ждать, когда ты свалишься, – продолжил Азиний. – Никто не поможет, не придет. Мы одни, ты и я. Прыгай, покажи, что ты храбрец, каким пытаешься казаться, давай!
- Заткнись, – Дециму удалось нащупать большим пальцем ноги трещину. Какая никакая, а все-таки опора.
- О, – Азиний в притворном восхищении округлил рот, – ты нашел, куда наступить. – Но это тебе не поможет. Я не дам тебе выбраться наверх! – он засмеялся. – Я и представить не мог, что Юпитер так благоволит ко мне. Я молился ему, чтобы он дал мне возможность поквитаться с тобой. И вот, не успели догореть потроха принесенного в жертву ягненка, а он уже исполнил мою просьбу! Боги скоры, если быть к ним щедрым! Подумать только, всего….
- Азиний Галл! Где ты?! – послышался старческий дребезжащий голос, и лицо Азиния вдруг застыло, а потом, как волнами, пошло эмоциями. Страх, ярость, неуверенность. Его глаза забегали по сторонам. Он попытался дотянуться до пальцев Децима, отцепить их, но не сумел. – Азиний! Что ты там делаешь?
Азиний исчез.
- Ничего! Идем, скорее идем! Надвигается буря!
Децим посмотрел наверх. Бессмысленно. Азиний ушел, но все одно, не выбраться. Камень над ним гладок, как обтесанная плита.
Над краем возникло лицо.
- Ульпия?!
Ее рыжие волосы были в беспорядке, нижняя губа рассечена, левый глаз заплыл, обе щеки отливали багровым.
- Ульпия? – ее лоб пошел морщинами удивления. – Я – Сабина, я….
- Помоги мне! Быстрее!
- Да, да, сейчас…, – она упала на живот, протянула ему руку. Кончики ее пальцев коснулись его руки. – Не могу…! – она сдвинулась к краю.
- Стой! – крикнул он ей. Заметил плащ на ее плечах. – Сними плащ, скрути его!
- Да! Сейчас!
Она вскочила, исчезла из поля зрения, послышалась лихорадочная возня.
Нога Децима соскочила вниз с опоры.
- Проклятье! – прошипел он сквозь зубы, тщась нащупать ту трещину снова. – Скорее!
- Я здесь!
Он вскинул голову.
- Нет! Встань! Стоя, тебе будет проще! Опускай плащ! Я перехвачу, а ты, что есть силы, тяни, отклоняйся назад!
- Поняла!
- Готова? – край скрученного в жгут плаща опустился к нему. Мелькнула мысль, что он собирается доверить жизнь какой-то женщине, неизвестной, незнакомой. Но выхода нет.
- Готова!
Он схватился за плащ правой рукой, а левой оттолкнулся от выступа, заскользил ногами по стене, тщась найти опору. Женщина застонала сквозь зубы от напряжения: эти несколько мгновений она держала его, а грубая ткань плаща сдирала кожу с ее ладоней. Но ей удалось поднять его немного наверх, он достал до края, уцепился за него, подтянул тело наверх, перекинул через край ногу и вполз на плато. И, перевернувшись на спину, остался лежать.
Женщина села рядом. Децим медленно повернул голову в ее сторону.
- Кто ты? – спросил он.
Она откинула с лица слипшиеся от мокрого снега пряди, и он смог разглядеть ее. Определенно похожа на Ульпию, но гораздо моложе и стройнее.
- Сабина.
- Имя я уже слышал, – он скользнул взглядом по ее одежде. Платье было куском материи, держащимся на шее при помощи тесьмы-петли. Благочестивые женщины таких не носят. – Ты рабыня?
- Нет! Я… я танцовщица в храме Юпитера.
- Юпитеру танцуют?
Она нахмурилась.
- Жрецу Декуле мы танцуем, – сказала она, наконец. – Но я не рабыня, господин, я свободнорожденная.
- Многие рабы родились свободными. Но это неважно, – он поднялся. – Ты спасла мне жизнь. И я отблагодарю тебя. – Он протянул ей руку: – Вставай. Идем со мной, и получишь награду. Сможешь выкупить себя, если рабыня. Или…, – в левом виске кольнуло резкой болью, он скривился и скомкано закончил: – Потратишь, на что захочешь.
- Хорошо, господин, – сказала она, когда он поднял ее на ноги, и повторила: – Но я не рабыня.
- Как скажешь.
Острые камни, как иглы, впивались в его босые ноги, ледяной ветер пронизывал до костей.
- Мой брат заболел. Нужно было вознести Юпитеру молитвы, добрые люди сказали, Декула говорит ему прямо в уши, но… плату берет высокую. Всего, что мы имели, не хватило бы, даже если пекарню продать, и лавку…. Декула сказал отцу, что, если тот имеет красивую дочь, пусть отдаст в услужение на год, и он тогда проведет ритуал.
Другой бы оборвал ее торопливую речь – простолюдинке и тем паче рабыне нельзя без позволения начинать разговор с патрицием, – но Децим не стал.
- И что твой брат? Поправился?
- Умер. Отец пришел к Декуле, чтобы вернуть меня до срока, но тот велел ему убираться. Сказал, что его молитвы были горячи, а что брат умер, так это Юпитер гневен на моего отца за что-то так сильно, что никакие молитвы не помогут.
- Жрецам нельзя верить.
- Да. Теперь я это знаю, – она усмехнулась, совсем как Ульпия. – Все они обманщики.
- Это Декула избил тебя?
- Что? Нет. Тот человек, что столкнул тебя. Азиний Галл. Так называл его Декула.
- За что?
- Без причины. Увидел меня в храме, схватил за руку и бросил оземь. А потом… Я слышала, как он отсыпал Декуле монет, и тот удалился, позволил ему делать со мной все, что угодно. «Только не убивай, – сказал он, – и не ломай ей кости, это стоит дороже».
Децим бросил на нее быстрый взгляд. Азиний жаждал покарать Ульпию за измену, но поднять на нее руку не решился, и тут так удачно подвернулась эта танцовщица.
- Он пожалеет об этом.
- Господин! – он схватила его за руку, и ему пришлось остановиться. – Я прошу тебя, не надо! Он отомстит мне!
- Не сможет. С кем он был в храме?
- Со стариком.
- Старик? Совсем дряхлый или как я?
- Ты не старик, – она позволила себе смешок. – Тот дряхлый, да. Не знаю его имени, вечно брюзжит, торгуется с Декулой.
- Торгуется?
Сабина остановилась, ее лицо побледнело, она закусила нижнюю губу.
- В чем дело? Ты боишься?
Она кивнула.
- Рассказывай. Обещаю, никто на этом острове не причинит тебе вреда.
- У Декулы ловкие руки. Пока у них есть золото, они вытягивают белые камешки или длинные соломинки.
- Значит, Азиний пришел платить?
- Да. И тот старик.
- Но избил он тебя впервые?
- Впервые.
Они миновали аллею, ведущую через сад к вилле. Впереди высилась колоннада портика, слышались голоса.
- Держись сзади, – бросил он ей и почти бегом устремился вверх по лестнице.
Привлеченные приближающимся шумом шлепающих по мрамору босых ног, столпившиеся в перистиле люди повернули головы в направлении звука.
- Командир! – Креон первым узнал в стремительно приближающемся почти обнаженном человеке с синюшной от холода кожей и разбитым лицом своего патрона.
- О, Приск! – Цербер шагнул ему навстречу, раскрывая на ходу объятия, но Децим одним движением снес его в сторону, подлетел к Азинию и свалил его с ног ударом в челюсть. Тот рухнул на пол, оросив брызгами крови стоящих рядом людей.
Децим сгреб его за грудки, рывком поднял на ноги. Вид мясистого лица Азиния поднял в нем такую волну ярости, что, будучи вдвое меньше весом, он отбросил его далеко в сторону. Азиний врезался в статую цезаря, она зашаталась, и вместе они – мраморный Калигула и обхвативший его Азиний – рухнули на пол. От статуи откололась голова и правая кисть, из ушей и носа Азиния захлестала кровь.
- Децим! – услышал он женский вопль, далекий, будто услышанный сквозь толщу воды, по плечам скребанули чьи-то пальцы, но он без труда вырвался. Азиний попытался отползти в сторону. Когда понял, что тщетно пытаться выбраться из-под придавившей его статуи, загородился руками. Из-за его растопыренных пальцев был виден вытаращенный глаз, рассеченная бровь и разбитый нос, пузырящийся кровью.
Децим столкнул с него статую, Азиний завыл, попытался отползти в сторону, но Децим остановил его ударом ноги в живот. Замахнулся снова, но Креон и Цербер оттащили его прочь:
- Командир, командир, достаточно! Ты же убьешь его!
- Приск, прекрати! Не теряй силы! Раз ты жив, нам опять надо туда лезть!
Последние слова достигли цели, отложились на границах сознания, Децим перестал сопротивляться и дал увести себя в сторону. Азиний, не вполне еще поняв, что избиение прекратилось, лежал, тонко поскуливая, на полу, прижав колени к груди и втянув голову в плечи.
Креон подвел Децима к мраморной скамье, тот упал на нее. Цербер оглянулся на людей, что стояли поодаль. Их лица были полны любопытства, но подойти ближе они не решались.
- Даже не знаю, о чем спросить в первую очередь, Приск…, – он покачал головой.
- За что ты избил его, командир? – спросил Креон.
- Это не главное! – отмахнулся от него Цербер. – Как ты выбрался? Мы решили, ты утонул. Я нырнул в ту щель, но…, – он смущенно отвел взгляд.
- А я в нее не пролез, – вставил Креон.
- Азиний пытался убить меня, – отрывисто произнес Децим, багровые разводы и искры все еще мелькали у него перед глазами, сердце бешено стучало в груди, кровь билась в висках. – Столкнул со скалы… в море…. Я уцепился, а Сабина…, – он поискал ее взглядом в толпе. Стоящие перед ним Креон и Цербер мешали обзору, и он оттолкнул последнего, как более субтильного, в сторону. – Та девушка, рыжая, она танцовщица в храме Юпитера, она вытащила меня….
Оба обернулись, Креон восхищенно крякнул: женщин такого типа он любил. Цербер же хмыкнул, скорее снисходительно, чем восторженно.
- Танцовщица? В храме Юпитера? Видел я, как они танцуют и где.
Отчего-то его слова неприятно кольнули, изнутри приподнялась волна гнева, но Децим принудил ее улечься обратно.
- Лаз ведет в пещеру. Из нее есть ход, но он загорожен решеткой. Нужна кувалда, чтобы выбить ее. Выбрался я через вентиляционный колодец, там скобы внутри, почти лестница. Мы вернемся в лабиринт через него. Больше я под воду не полезу.
- Как ты вообще сумел столько проплыть? Я умею задерживать дыхание, но там слишком долгий путь. Или я поберегся?
- Ты все верно сделал. А мне повезло, – Децим с трудом поднялся – выброс ярости лишил его последних сил – и снова рухнул на скамью. – Проклятье! Креон, помоги мне. Надо одеться, собрать все, что может понадобиться, и возвращаться в лабиринт.
- Возвращаться? – Цербер цыкнул зубом. – Тебе надо отдохнуть.
- Какой сегодня день, Камилл? Четвертый? Клятый четвертый день, а мы не знаем, сколько еще там ловушек, сколько ходов. Надо торопиться!
- Торопливость губит. И нередко.
- Отдохни, если устал. Я хочу узнать, что за той решеткой, которую видел. Могу спуститься один.
- Брось! Мы все идем.
- И я? – из-за его спины показался Гай.
По лицу Цербера пробежало сомнение.
- И ты, – сказал он, наконец, и добавил с удивившими Децима нотками оправдания в голосе: – Это стадо не позволит тебе остаться здесь. Ты ведь вытянул жребий.
- И что же, я теперь должен умереть, чтобы освободиться?
- Должен добраться до Черного грота. Или…, – Цербер пожевал губы, бросил на Децима быстрый взгляд и взял Гая под руку: – Не бойся, малыш, пока мы рядом, все будет хорошо.
<<предыдущая, Глава 25
следующая, Глава 27>>
© 2016 – 2017, Irina Rix. Все права защищены.