В триклинии было жарко натоплено, у низкого столика одиноко полулежал Цербер с чашей в руке, вокруг навытяжку стояли преторианцы.
- Как спалось? – спросил он у Децима вместо приветствия.
- Крепко.
Цербер осклабился, не зло, а даже как-то печально.
- Хорошая девочка, да? – спросил он после паузы.
- Да.
- Ушла до рассвета, избавила тебя от необходимости давать пустые обещания…. Когда все закончится, навестишь ее пекарню в Неаполе? Отведаешь свежего хлеба?
Децим только усмехнулся в ответ, устроился напротив него и заметил:
- Ты неплохо выглядишь. Я ожидал, ты не встанешь с кровати сегодня.
- По счастью, мой желудок выдал все обратно. И спас мне жизнь.
- Полагаешь, тебя могли убить кусок мяса и чаша вина?
- Нет, Приск. Пока меня выворачивало с балкона, кто-то проник в комнату. Двое, или даже трое. Я слышал, но не высовывался, – он поднялся. – Тебе стоит на это посмотреть.
Они поднялись на второй этаж, и Децим сразу повернул от лестницы налево, к комнате Цербера, но тот остановил его окриком:
- Приск, не туда. Я был в твоей комнате. Ты сам оставил меня там, наливаться и наедаться. Твой батав покинул свой пост, когда не дождался тебя. И я был совсем один.
Они вошли. Постель была изрублена: лоскуты ткани, пух и перья валялись повсюду. Но в остальном ничего не тронуто. На своих местах стояли стол с остатками трапезы, кресла, вешалка для доспехов и шлема.
Лицо Децима стало жестким, он резко повернулся и решительно двинулся к выходу. Цербер преградил ему путь:
- Куда ты?
- К Азинию.
- Зачем?
- Это он сделал.
- Ты уверен?
- А кто еще?
Цербер пожал плечами.
- И что ты сделаешь? – спросил он. – Снова изобьешь?
- Убью. Это, – он оглянулся на изрубленное ложе, – нельзя прощать. И не говори мне про лабиринт. Мне он там не нужен. Я не хочу ежесекундно ожидать, что меня столкнет в какую-нибудь пропасть этот болван, или кинет на лезвия!
- В этом ты прав. Хватит и Цилоны. У меня, к слову, – он взял Децима под локоть и увлек на балкон, – появились кое-какие мысли насчет того, как обойти лезвия. Всю ночь об этом думал.
- И до чего додумался?
- Мы пустим вперед себя свиней.
- Свиней?
- Да, свиней, Приск. Здоровых, каждую весом с тебя. Их не так трудно поднять наверх. Втроем мы справимся. Одну или двух изрубит сразу, но, по меньшей мере, одна добежит до конца. И мы поймем, в каком месте стоит пригнуться, а в каком подпрыгнуть. Как тебе?
- Можно попробовать, – рассеянно отозвался Децим и дернулся из его руки.
- Азиний не выходил этой ночью из своей спальни, – крикнул ему вдогонку Цербер.
Децим повернулся от двери, посмотрел на него. И тот без тени улыбки продолжил:
- Ужель ты думал, я посмеюсь над чьей-то попыткой убить тебя и завалюсь спать? Азиний был первым, на кого я подумал, но парень, что дежурит у его дверей, поклялся, что тот не выходил, ни он, ни Ульпия, только лекарь. Цилона всю ночь храпел. Сладкий сон. Не знал еще, что ему предстоит прогуляться, – он едва заметно скривил рот в улыбке. – Теперь знает. Понес свои старые кости в храм Юпитера, молиться.
- А остальные?
- Никто из гостей не покидал своих покоев.
- Значит, это был ты. Изобразил покушение. Убийцы так поступают, чтобы отвести от себя подозрения. Зачем это тебе, не знаю.
- Незачем. Это не я. Мне бы и в голову не пришло! Ладно, пойду, займусь свиньями, думаю, полудюжины хватит для начала. А ты поешь, нам нужна твоя сила. Сам понимаешь, от меня и Цилоны мало проку.
Спустя час они с Цербером уже сколачивали ящик для поднятия свиней наверх. Решили, что по цепи заберутся сами, но Цилону и животных поднимут с помощью каната: доверия к механизму, что поднимал и опускал люльку, не было.
- Доколоти, Приск, а я полезу наверх, открою дверь, – сказал Цербер.
- Лезь.
Он несколько секунд смотрел, как тот легко подтягивает свое тело, карабкаясь вверх по цепи, потом вернулся к своему занятию. Пять свиней – больше Цербер не сумел достать – разбрелись по пещере. Их похрюкивание сплеталось с раздраженным сопением Цилоны и стуком молотка в ровный шум.
- Приск! – донеслось сверху. Децим поднял голову: Цербер стоял на выступе. – Не открывается! Нажал все, как надо, и ничего!
- Уверен, что правильно?
- Несколько раз нажал!
Децим оглянулся на Цилону – старик злорадно ухмыльнулся – и крикнул в ответ:
- Подожди, сейчас поднимусь!
Он быстро забрался по цепи, забрал у Цербера табличку с буквами, нажал на пластины на двери, потом на пластину с загадкой. Ни щелчка, ни стука. Дверь осталась неподвижной. Они переглянулись.
- Таран? – спросил Цербер.
- Таран. Самое тяжелое бревно, какое только мы втроем сможем донести. Привлечь бы еще людей….
- Нельзя. Ты ведь знаешь. Донесут бревно, а после донесут на нас принцепсу, что заставляем их спускаться в лабиринт против воли, и…, – он развел руками.
- Неужели никто из преторианцев не….
- Приск, поверь мне, здесь служат одни крысы. Я им не доверяю, а тебе и подавно не стоит.
Дождавшись кивка Децима, он скользнул вниз по цепи. Тот же, начав спуск, раскачался на ней и с силой ударил ногами в дверь. Она дрогнула.
- Не такая уж и неприступная, – крикнул снизу Цербер.
- Да, – мрачно отозвался Децим. Эта преграда падет, но сначала сожрет бесценное время, которого и без того мало.
Подняться наверх, найти подходящее дерево, спилить его, обтесать, спустить вниз и донести до пещеры заняло еще два часа, притом последний отрезок пути дался всего тяжелее: коридор петлял, а бревно было довольно длинным, и Дециму, принявшему на себя основную тяжесть этой ноши, приходилось нелегко. Цилона больше мешал, чем помогал. Из-за него они шли медленнее, чем могли бы, он задыхался, или делал вид, и им приходилось останавливаться, чтобы он мог перевести дух.
В поднятии бревна наверх, в закреплении его к цепям он не участвовал. Сидел на сколоченном для поднятия свиней ящике и дремал, двигая во сне кустистыми бровями и шевеля губами.
Бревно закрепили при помощи бронзовых хомутов. От первого удара дверь дрогнула, и осталась вмятина в бронзовой обшивке, от второго удара обшивка треснула. Оказалось, дверь сделана из дерева. Воодушевившись, Цербер и Децим продолжили штурм. Полетели щепки, куски застывшей смолы, служившей для склеивания, бронзовые детали какого-то механизма. После тридцать первого удара внутри двери щелкнуло, засим заскрежетало далеко наверху, и бревно унеслось к теряющимся во мраке сводам.
- Не успели, – вздохнул Цербер. – Отверстие мало. Свинья не пролезет. Нужно еще одно бревно.
- Не нужно, – на этот раз Децим заблаговременно поднял наверх ящик с инструментами. Теперь достал лом и топор и с их помощью принялся расширять проход, прорубаясь сквозь дерево и выворачивая обшивку из бронзового листа.
Для поднятия ящика они вбили глубоко в породу два штыря, установили между ними блок и спустили через него корабельный канат. Цербер остался наверху, а Децим, взявшись за свободный конец каната, спустился и, работая противовесом, поднял тем самым ящик с Цилоной. Затем, таким же образом подняли животных. Цербер держал их за повязанные на шеях веревки, чтобы те не побежали раньше времени вперед, навстречу гибели от смертоносных лезвий.
Цербер накидал в комнату горящих факелов, и теперь Децим смог рассмотреть ее: длинный зал правильной прямоугольной формы, со стенами, задрапированными чем-то напоминающим густые водоросли. Дальний конец зала терялся в полумраке, но он сумел разглядеть какой-то круглый символ на стене, огромный, больше человеческого роста в диаметре.
- Нервничаешь, старик? – спросил Цербер у Цилоны, и Децим толкнул его локтем под ребра: не время для поддевок. Тот скривил рот и шепнул ему в самое ухо по-батавски: – То-то и оно, что спокоен. Странно, не находишь?
Децим пожал плечами, а Цилона ответил:
- Я уже стар. Устал от жизни. Я не боюсь.
- А взятки жрецам носил зачем?
- Раз есть деньги, отчего их не потратить?
- Справедливо, – не стал спорить Цербер. – Ну, что, Приск? Пускаю первую?
- Давай.
Цербер выпустил поводок из руки и подтолкнул свинью вперед. Та сделала несколько шагов, остановилась, принюхалась, хрюкнула, прошла еще немного вперед, оглянулась.
- Пошла! – Цербер кинул в нее камень. Свинья резво отскочила и припустила бегом. Добежав до противоположной стены с круглым символом, она улеглась на пол. Цербер дернул недоуменно бровями и толкнул за порог следующую свинью. И она невредимой пересекла зал. И оставшиеся три. Все пять скопились у символа, потом разбрелись по залу, держась, однако, дальней стены. – Что ж, видимо, мы сломали здесь все механизмы. Иди, Цилона.
- Почему я?
- Ты устал от жизни. – Лицо Цербера вдруг стало жестким, каменным. Таким Децим его еще не видел. – Иди! – он толкнул Цилону вперед.
Старик споткнулся о порог, пролетел вперед, упал на четвереньки.
- Дерьмо! – зло выплюнул он, обернувшись. Поднялся на ноги и, прихрамывая, пошел вперед.
- Уж не причудились ли нам вчера лезвия, Приск? – озадаченно пробормотал Цербер.
- Моей голове – нет, – Децим тронул повязку.
Цербер хмыкнул в ответ.
- Стало быть, каким-то образом мы сломали вчера механизм.
Цилона тем временем дошел до противоположной стены, развернулся, постоял, раскачиваясь взад-вперед, и крикнул:
- Будете торчать там, храбрые сыны Рима? – он засмеялся. – Все военные таковы, думают, панцирь и шлем ставят их выше гражданских, а на деле все, что они могут, это залезть под платье к чужой жене – вот и вся их доблесть!
- Старая рухлядь! – рявкнул Децим и кинулся вперед. – Тебе зубы жмут?
Сзади что-то просвистело, страшно крикнул Цербер, и Децим резко остановился, заметив движение сбоку. Лезвие! Он подпрыгнул над ним, перелетел через него и, приземлившись, сразу пригнулся, сложился едва ли не вчетверо: над его головой, задев короткий ежик волос, пронеслось уже другое лезвие. Что-то кричал Цербер, хохотал Цилона, хрюкали свиньи. Застыв в скрюченной позе, Децим лихорадочно соображал, что делать дальше. Он оказался ровно посередине зала. Почему, разорви Вулкан этот проклятый остров, лезвия пришли в действие, только когда он пошел вперед? И Цилона, и животные прошли без препон!
- Цилона! – крикнул он. – Толкни ко мне свинью!
- Не хочу!
- Я приказываю!
- Что? Он мне приказывает! Ха! Нет, вы послушайте его! Приказывай братьям-легионерам, трусливая задница!
- Цилона, не сходи с ума! Ты собираешься вечно там торчать? С пятью свиньями свиньей шестой?
- А что? – старик шумно испортил воздух. – Посижу, посмотрю, как тебя изрубит в капусту! – с кряхтеньем он уселся на пол, скрестил ноги.
Децим принудил себя успокоиться. Отстранился сознанием от оскорблений и пророчеств Цилоны. Осмотрелся. Стены казались живыми, они подрагивали и колыхались. В одном месте больше, чем в прочих. Не поднимаясь ни на дигит, он сделал обманное движение: выкинул вперед ногу и сразу убрал. Хитрость удалась: из стены выскочило лезвие, пронеслось там, где только что была его нога, и убралось обратно. Стоило порадоваться, но Децим помрачнел еще больше: в этом маневре он не касался ногой пола и ничего не задевал, но что-то привело лезвие в действие. «Разорви Плутон всех инженеров!», – зло подумал он и, продвинувшись на пол-локтя вперед, перескочил над тем местом, где только что было лезвие. Оно выскочило опять, но не причинило ему вреда. Приземлившись, он быстро огляделся по сторонам, заметил движение слева на уровне своих коленей и прыгнул вперед. Почувствовал движение воздуха сзади, но не стал оборачиваться: с правого бока появилась новая угроза – вылетевший параллельно полу частокол из пилумов. Он отпрыгнул от него к левой стене и чудом увернулся от круглого лезвия, выскочившего из нее. Доля секунды, и оно снесло бы ему полчерепа, а так лишь рассекло повязку, охватывавшую голову, и скользнуло по виску.
Стена справа вновь всколыхнулась, в свете факелов мелькнуло лезвие, но не выскочило. Децим вытянул руку в его направлении и сразу убрал, но на сей раз уловка не сработала, лезвие не появилось, лишь по стене прошла легкая рябь.
Децим стоял, не двигаясь. Две трети зала было пройдено. Осталось совсем немного. И Цилона понимал это. Он поднялся с пола и молча сверлил Децима неприязненным взглядом, шевелил безостановочно сухими губами. Напуганные свиньи жались к нему, он отпихивал их от себя, но тщетно: зловредного старика животные опасались куда меньше, чем мелькающих клинков и копий.
- Камилл! – не оборачиваясь, крикнул Децим. – Толкни ко мне ящик!
- Думаешь, он выдержит?
- Проверю! – Децим начал поворачивать голову вбок, чтобы посмотреть назад, и заметил появившийся из стены наконечник стрелы. Прыгнул вперед. Тугой звук спущенной тетивы сплелся с взволнованным возгласом Цербера:
- Слева!
Инстинктивно Децим откатился вправо, и лезвие со свистом рассекло воздух в месте, где он неуклюже плашмя приземлился за миг до этого. Он сразу вскочил на ноги, прыгнул по диагонали влево и вперед, ушел от выскочившего из правой стены трезубца и в следующем прыжке, пролетев между двух лезвий – одного на уровне коленей и второго на уровне груди, – упал на пол среди порскнувших в разные стороны свиней.
Силясь восстановить дыхание и унять колотящееся сердце, он поднял глаза, чтобы вблизи рассмотреть символ на стене. И понял, что это вовсе не фреска, а круглый проход, перегороженный чем-то вроде гигантского бронзового цветка, с огромными, но редкими, чуть изогнутыми лепестками. Меж них были зазоры, достаточные для того, чтобы протиснулся нетолстый человек.
Децим поднялся на ноги. И сразу на него налетел Цилона, неожиданно быстрый, с горящими безумием глазами и ощеренным ртом, он ударил его коленом в пах и толкнул в проход. Краем глаза сжавшийся от боли Децим уловил движение. Лепестки начали вращаться вокруг оси, на него подуло затхлым воздухом. Он резко присел, и Цилона по инерции своего отчаянного усилия перевалился через него и нырнул головой в проход. Его крик мгновенно оборвался, а Децима обдало фонтаном чего-то горячего, а поток затхлого воздуха, идущий от вращающихся лепестков, усилился, стал почти ветром. Самих лепестков уже нельзя было разглядеть, они вращались с такой скоростью, что для глаза сливались в единое целое. Децим отступил на шаг, оглянулся. Напуганные свиньи метались по залу, но ловушки не реагировали на них.
- Он хотел убить тебя! – громко сказал Цербер.
- Ты ошибаешься.
- Что? Приск, я же видел!
- Прости, Камилл, но я был ближе, и мне виднее! – возразил Децим. Отступив еще на полшага, посмотрел вниз, на останки Цилоны. От него осталась лишь нижняя часть тела: ноги, бедра, торчащий на ладонь из месива кишок обломанный позвоночный столб, окровавленные лоскуты ткани. Поток воздуха, шедший от лепестков, подхватывал шедшее от останков густое зловоние, овевал им Децима, резал глаза и лишал обоняния. – Не в добрый час я принял твой совет плотно поесть!
Цербер в ответ нервно хохотнул. Лепестки начали замедлять свой ход и, в конце концов, остановились.
- Что будешь делать, Приск?
- Пойду дальше, – Децим кивнул на остановившиеся лепестки.
- Нет!
Децим занес ногу для шага вперед, но в последний миг сорвался с места в обратную сторону. Расталкивая свиней, он несся к Церберу. Тот кричал, размахивал руками, подпрыгивал на месте. Сзади то и дело раздавался свист, лязг. Вдруг истошно завизжала свинья, в поджилки Децима ударилось что-то тяжелое и швырнуло его прямо в объятия Цербера. На сей раз, они удержались на выступе, но недолго. В них врезалась изрубленная, но еще живая свинья, и все вместе они полетели вниз.
<<предыдущая, Глава 39
следующая, Глава 41>>
© 2017, Irina Rix. Все права защищены.