Косс бы спокоен. Наконец-то, после череды ненавистных дней, показавшихся ему вечностью, дней, состаривших его лет на десять, он был уверен в том, что задуманное свершится. Гай Цезарь Калигула умрет. Осталось немного. Не часы даже. Минуты.
Этой ночью Косс спал спокойно, не ворочался с боку на бок, не просыпался в холодном поту от кошмаров, не мучился раздумьями и прикидками. Он лег накануне рано вечером, выпив перед тем кувшин вина и заев его хлебом и сыром. Утром проснулся поздно, плотно позавтракал, вновь не забыв о вине. Теперь, был уверен он, можно позволить себе хмельной ум. Все уже рассчитано, не им, а другими, желчными трезвыми стариками, вроде Хереи и Клемента.
Поймав на себе брошенный искоса взгляд пожилого трибуна, Косс повернулся к нему, посмотрел в его водянистые глаза и криво улыбнулся. Херея ответил ему той же полуулыбкой и прошептал:
- Скоро.
Косс кивнул. Он стоял во втором ряду скрывшихся за спинами преторианской шеренги заговорщиков. Преторианцы тоже были в деле, их лично отбирал Клемент, кому-то сулил повышение, кому-то обещал содействия в решении житейских трудностей, иным просто приказал – были те, для кого его слово командира было высшим законом. И всем им он заплатил за молчание и верность. Узкий подземный коридор, шедший из дворца императора к арене для игр, был идеальным местом. На входе его и прочих заговорщиков обыскали батавы из личной охраны Гая Цезаря, но ничего не нашли. Да и зачем было брать оружие с собой? Мечи и кинжалы уже ждали их внутри, сложенные в нише позади статуи Калигулы в образе Юпитера. Вернее, то и был Юпитер когда-то, но принцепс повелел заменить его бородатую голову на свою.
Один из преторианцев обернулся, и Косс ободряюще кивнул ему. Квинт забавно смотрелся в доспехах. Был мелковат для гвардии и слишком сух, но Косс настоял на том, чтобы парень участвовал, солгал, что тот имеет де свои счеты к принцепсу, и Херея не стал перечить. Лишние руки, умеющие держать меч, никогда не будут лишними в таком деле, на какое решились они.
Херея бочком придвинулся к Коссу и зашептал углом рта:
- Кроме дела в Неаполе, он велел твоему отцу забрать Агриппину с острова…. Ливиллу нет. Не знаю, почему лишь ее одну…. Неважно. Они обе должны умереть. На остров мы пошлем палача, потом. Агриппина умрет по прибытии в Рим. Надеюсь, с твоим отцом не будет трудностей. Я знаю, он излишне… принципиален в некоторых вопросах.
- Или принципы, или жизнь, – беззаботно отозвался Косс и торопливо повернул голову в другую от Хереи сторону, опасаясь, как бы тот не заметил игры эмоций на его лице: «Как бы ни так, старая рухлядь! Убить Агриппину? Упаси Марс! Я женюсь на ней! Или отец женится…. А я возьму Ливиллу. С легионом мы передавим вас всех, и возьмем власть в свои руки, – он оглядел ряды своих соратников: мучнистые лица, выпирающие животы, тонкие руки, завитые волосы. – Вы позор, а не гордость Рима, вы…».
Его мысли были резко прерваны: Херея стиснул его запястье с такой силой, с какой тонущий человек цепляется за того, кто может вытащить его. Косс разом оборвал свою мысленную тираду и привстал на цыпочки, выглянул из-за плеча высокого гвардейца. Из-за поворота показалась первая пара батавов, шедших плечом к плечу. За ними вышагивала вторая пара, за ними Гай Цезарь под руку с Нонией, за ним Цезония с маленькой Друзиллой на руках, потом снова две пары батавов, и за ними не меньше дюжины человек, мужчин и женщин благородного сословия, в чьи лица Косс не стал всматриваться, в том не было нужды.
- Тому, кто заденет мою мать, я выпущу кишки, – тихо сказал Косс Херее. – Передай прочим.
Херея кивнул в ответ и прошептал:
- Минута…. Цезонию не тро….
Он не успел договорить. Вернее, Косс не дослушал его: со стороны ответвления, ведшего в сторону храма Сатурна, раздался предостерегающий крик. Так, по замыслу Клемента и Хереи, заговорщикам расчищался путь: батавы, как то и было задумано, помчались туда, чтобы устранить угрозу жизни принцепса. И попались в ловушку: за их спинами рухнула сверху решетка.
Калигула хохотнул. Перед ним стояли шеренгой преторианцы, и оттого происшествие с решеткой не испугало его. Он под защитой претория, бояться нечего, а батавы – глупцы. Но смешок оборвался, а улыбка слетела с его лица, когда преторианцы сорвались с места, и часть из них подбежала к решетке, чтобы через ее прутья заколоть батавов, а часть – ринулась на него и сопровождавших его людей. Среди доспехов замелькали белоснежные тоги. Калигула с изумлением узнал в одном из бегущих к нему людей Косса Севера.
Наперерез Коссу кинулась Нония:
- Нет! Нет! Стой! Не смей! Не…!
Схватив мать за плечо, Косс с силой кинул ее себе за спину и первым подлетел к принцепсу.
- Север, что ты здесь де…?
Гладий по самую рукоять вошел в его живот чуть пониже грудины. С расширившимися глазами – будто не мог поверить в происходящее – Калигула посмотрел на круглый набалдашник рукояти.
- За Децима Приска! – прошипел Косс, выдернул меч и хотел ударить снова, но был оттеснен Хереей и прочими. Его оттерли, оттолкнули, чей-то меч полоснул его по боку, туника окрасилась кровью, а ярость обуяла разум. Заметив цепляющиеся за его ремень пальцы Нонии и увидев ее разверстый в крике рот, он снова оттолкнул ее. Его взгляд поймал убегающую по коридору женщину с трепыхающимся ребенком в руках. Кровь застучала в висках, на глаза упала пелена. – Цезония! Стой, сука!
Он в несколько прыжков догнал ее, повалил на пол, выдрал из рук кричащую Друзиллу.
- Нет! Стой! – закричала она. – Я же с вами! Вы же покля…!
Ударом ноги Косс сломал ее хребет. Перехватил девочку за обутую в позолоченный сапожок стопу и с силой ударил ее головой о стену. Отбросив тельце, вернулся к ее исходящей криком матери, что ползла к мертвому ребенку, волоча за собой отказавшие ноги. Встав над ней, он схватил ее за волосы, вздернул ее голову кверху, нашел глазами Нонию:
- Смотри! Смотри! – он воткнул кинжал в шею Цезонии у левого уха и резким движением перерезал ей горло. – Теперь ты довольна?!
- Срочное донесение из Рима! – услышал Друз. Быстро переглянулся с Марком Рубелием, что сидел на погруженном в полумрак походном ложе в легатском шатре.
Без доклада, оттолкнув в сторону нерасторопного часового, в шатер влетел невысокий преторианец, на ходу сорвал с головы шлем, и Друз узнал Квинта. Одежда и доспехи авентинского крысеныша были сплошь покрыты бурыми пятнами и запылены, но лицо светилось, как едва отчеканенный ауреус под ярким италийским солнцем.
- Победа, Друз Корнелий Приск! Победа! Дело сделано, он мертв!
Друз вскочил с кресла, приблизился и торопливо спросил:
- Ты уверен?
- Уверен ли я?! Ха! – Квинт подскочил к столу и без позволения налил из кувшина полную чашу вина, в один глоток выпил его. – Да я был там! Все видел, своими собственными глазами! Он мертв! Выводи легион, время пришло!
- Да…, – Друз нервно улыбнулся, оглянулся быстро назад, в темень угла, убранство которого было не видно Квинту. – Спасибо, друг, – он раскрыл объятия, заключил в них Квинта и повторил: – Спасибо….
Квинт коротко ойкнул, когда лезвие пугио, пройдя меж пластинами доспеха и ребрами, пронзило его сердце. Друз развел руки в стороны и сделал шаг назад. Качнувшись, Квинт осел на пол и завалился набок. Из темного угла донесся вздох.
- Марк?
- Ты все сделал правильно…, – из темноты выступил Марк Рубелий, бледный долговязый юноша с мелко вьющимися волосами. – Все правильно. Не… надо… рисковать. Кто… рискует, тот… всегда… проигрывает….
- Да. Да. Ты прав.
- Косс ждет легион. С ним он захватит власть. И отомстит тебе.
- Мы останемся здесь. Здесь мы в безопасности. – Друз посмотрел вниз, на мертвого Квинта. – Ты… приберешь за мной, Марк?
<<предыдущая, Глава 57
следующая, Эпилог>>
© 2017, Irina Rix. Все права защищены.